Кабальеро плаща и гитары том 3 и 4

— То есть вы вращаетесь в кругах, где псевдонимы привычное дело, — сделал вывод я из его оговорки.

— Вы проницательны!

Пауза.

— Сеньор Шимановский, я являюсь главным редактором «Радио Романтика», город Самара. Вещаем на всю Обратную Сторону, плюс столица.

— И столица тоже? — переспросил я. Никогда такой радиостанции не слышал.

— Конечно. Почти половина нашей аудитории именно у вас, в Альфе и прилегающих посёлках. Правда на другие имперские провинции эфир мы не выкупали, только округ Альфа-Аделина.

— Это разумно, — отметил я. Трансляции стоят денег, а зачем вкладываться, если слушателей там всего-ничего? — И что вы от меня хотите?

— Хотим предложить вам прямой эфир. — Он помолчал, набивая вес своим словам. Мимо, я не проникся. — Я лично веду в эфире рубрику «Вечерние посиделки», куда приглашаются русскоязычные исполнители Венеры, и не только Венеры. Трёхчасовые передачи, с шести до девяти. Интимная доверительная обстановка. Разговоры о всяком разном. Плюс музыка. Ваша, естественно.

— Всяком разном? — зацепился за слова. «Всякое разное» иногда довольно специфическим бывает.

— Ну, где-то о личном, — пояснил он. — Где-то о социально-политических или философских взглядах исполнителей. Где-то истории из жизни или биография гостей. Ну и, само собой, история их личной жизни/великой/единственной любви. Это «Радио Романтика», любовь — наша специализация. Мы в принципе не политизированы, потому стараемся узнать именно внутренний мир приглашённого гостя. Или гостей, если это группа. В перерывах между темами гости исполняют свои произведения.

— Творческий вечер.

— Да. Люди любят творческие вечера. Съём картинки идёт с трёх камер в студии, люди слушают и смотрят в прямом эфире. Ну, и каждые полчаса короткие вставки на рекламу, но это святое.

— Да, конечно, реклама — это деньги, а деньги превыше всего. Сколько?

— Сколько что? — судя по голосу, собеседник всё понял, но отчего-то ломал комедию.

— Сколько вы нам предлагаете? За эфир? — мне не сложно, я и прямым текстом спрошу.

— А вам нужны деньги? — Наигранное удивление. — С вашими-то связями?

Он что, вообще с Марсианского Олимпа рухнул?

— Конечно. Деньги всем нужны.

— У меня предложение получше, — абонент довольно оскалился. — Я предлагаю то, что важнее любых денег. Я предлагаю аудиторию. А уже после того, как вы её себе приобретёте, здесь, на Обратной Стороне, вы сможете монетизировать это приобретение… Ну, скажем, в организацию концертного тура. Тут уже я не могу советы давать, так как занимаюсь несколько иным бизнесом.

— Не думаю, что нам это интересно, — отрезал я и рассоединился.

— Кто там? — не открывая глаз засопел бельчонок

— Хрен один. Моржовый. Предлагает бесплатный эфир. Бесплатный для нас.

— Угу. — Она провалилась в сон. Мы вчера в «Натюрморте» знатно погудели, до самого утра. Она в том числе. Нам теперь до обеда отсыпаться. А тут… Моржовые всякие, Полпольские. Кстати да, краем уха имя слышал. Проснусь — посмотрю, кто это.

…Это был первый мой гудёж, на котором присутствовало сразу пять принцесс. А также первый и единственный подобный в истории русско-армянского ресторана «Натюрморт». Даже со скидкой на то, что одна из принцесс не юридическая а фактическая, всё равно круто. Бедный дядя Ваге, как его удар не хватил!

Бельчонок и Мерседес подъехали сразу, минут через двадцать после нас, организовав три кольца охраны заведения. Третье составляли наши мальчики, первое — ангелы, второе — смешанное. Простых людей пропускали в зал, но только после досмотра такого уровня, что мышь не проскочит, не то, что террорист с оружием. Кстати, видели бы вы как на меня смотрели наши ребята! Я был для них… Не знаю, как это описать. Не героем, нет, герой — это нечто иное. Благодарны они были! Очень благодарны! Не ждали от руководства (меня) такого шага, такого восхваления их тушек и их дела. Обычно в нашей стране исполнители нафиг никому после выполнения работы не нужны, а я их героями-борцунами на весь Сектор выставил. Они теперь об этом внукам рассказывать будут, кто доживёт.

После подъехала Сильвия. В этот день у неё было единственное желание — наклюкаться, чтобы отпустило. Нервная неделька выдалась у девочки, я её понимал.

Когда подъехала Гортензия — не помню. Помню Фрейю. Мы танцевали с нею медленный танец, она смотрела на меня как-то и жалостливо и восхищённо одновременно, но после испарилась.

Затем я пошёл по рукам, и был достаточно пьяным и вымотанным, чтобы не следить за ситуацией и не помнить, что и за чем было.