Каббала. Высший мир. Начало пути

Поэтому эта ступень определяется как Его сущность, которую невозможно обсуждать.

Мы можем начинать обсуждение лишь с того места, где наши чувства реагируют на распространяющийся свет, на Его желание насладить Свои творения, действительно, приходящее к получающим.

Можно сравнить этот процесс с тем, как мы рассматриваем, предположим, стол: благодаря нашему осязанию мы чувствуем, что он твердый; мы можем оценить его длину и ширину в соответствии с информацией, поступающей в органы чувств. Однако совершенно необязательно, что стол будет выглядеть так же с точки зрения обладателя иных органов восприятия – например, с точки зрения животного, которое видит его сообразно своим органам чувств. Мы не можем определить форму с позиций животного, поскольку не пользовались возможностями его сенсоров.

Отсюда следует: как у нас отсутствует способность постижения Самого Творца, точно так же мы не можем сказать, какова форма миров с Его точки зрения – мы лишь постигаем миры через свои органы чувств и ощущения. Его желанием и было, чтобы мы постигали Его именно так.

В этом состоит смысл выражения: «Нет изменения в свете». Все изменения происходят только в сосудах, то есть в наших ощущениях; и все определяется нашим представлением (также: подобием).

Из этого утверждения понятно, что если несколько человек будут рассматривать один духовный объект, то каждый постигнет его в соответствии с собственным представлением (подобием ему) и возможностями своих органов чувств. Поэтому каждый видит иную форму. Также и в самом человеке форма будет меняться соответственно его подъемам[246] и падениям[247]. Как написано выше: свет

[248] – это простой свет[249], все изменения – лишь в получающих его.

7.4. Восприятие мира

Ощущая себя живущими в этом мире, мы не можем представить себе другую картину постижения. Мы отличаемся по своему характеру, настроению, возрасту, образованию, однако в конечном итоге воспринимаем одну и ту же картину мира. Есть разного рода экстрасенсы, улавливающие чуть больше и тоньше чувствующие различные флюиды и вибрации. Они могут несколько глубже разобраться в поведении человека и даже в какой-то мере разглядеть его прошлое, настоящее и будущее. Однако эти вещи не выходят за рамки возможностей наших органов чувств, обостренных или обычных. У всех нас одна картина реальности, поэтому нам и не кажется, что она совершенно необъективна и обусловлена нашими естественными способностями восприятия.

Если бы у нас были другие органы чувств, будь их больше или меньше – мы воспринимали бы совершенно иную реальность. Мы изучаем органы чувств животных: например, пробуем смотреть на мир глазами пчелы или использовать обоняние собаки. Настолько, насколько можем проникнуть в их сенсоры, мы обнаруживаем, до какой степени даже они видят мир иным. Однако, так или иначе, мы все-таки относимся к одной форме жизни в этом мире – животному виду, и наши органы чувств принадлежат животной ступени[250].

Бывают очень странные и необычные с нашей точки зрения виды, которые по-особому воспринимают мир

. Действительность, отражающаяся в их мозге, отличается от нашей по цвету, запаху и другим параметрам. Картина мира у животных зависит от системы анализаторов, которые являются определяющими (генетически) у данного вида. Так, у пчелы ведущей является зрительная система восприятия, коренным образом отличающаяся от нашей. Зрительный анализатор пчелы воспринимает сигналы не только видимого светового спектра, но и ультрафиолетовое излучение, которое определяет ее поведение и функции[251]. У собаки ведущими являются орган обоняния, который в 100 – 10000 раз чувствительнее, чем у человека, и слуховой, в 3–4 раза превышающий человеческий. Они и формируют мироощущение собаки[252]. Однако все равно речь идет о восприятии через пять органов чувств.

Мы не можем представить себе картину, которая возникла бы, обладай мы дополнительными органами чувств. У нас нет опыта, нет реакции на это, эмоций, решимот[253]. Поэтому, сколько бы в этом мире человек ни создавал приборов, ни изобретал приспособлений, он не сможет придумать ничего такого, что послужило бы ему в качестве принципиально нового органа чувств.