Кабинет фей

— Что ж, сударыня, — произнес баран, — идемте со мной — я предоставлю вам убежище, о котором будете знать только вы одна и где вы будете совершенной хозяйкою.

— Я не смогу следовать за вами, — вздохнула Чудо-Грёза, — я умираю от усталости.

Златорогий Баран приказал подать его карету. В мгновение ока прискакали шесть коз, запряженных в такую громадную тыкву, что в ней вполне удобно было бы усесться вдвоем, притом высушенную и внутри обтянутую кожей и бархатом. Принцесса вошла в столь необычный экипаж, не переставая удивляться; господин Баран последовал за нею туда же, и козы что есть духу помчались к пещере, вход в которую был завален огромным камнем. Златорогий баран коснулся его копытом, и камень тотчас же упал; тогда барашек сказал принцессе, чтоб входила без опаски. Ей же эта пещера внушала настоящий ужас и, не окажись она в столь плачевном положении, ни за что бы туда не спустилась; но в такой крайности, как теперь, впору было, пожалуй, броситься и в колодец.

И вот она бестрепетно пошла вслед за бараном, спускаясь за ним так глубоко, так глубоко, что, казалось ей, они дошли до самой земли антиподов[132]. А еще боялась принцесса, не ведет ли он ее в царство мертвых. Наконец они оказались в просторной долине, покрытой множеством всевозможных цветов; их аромат превосходил все благовонья, какие ей до тех пор случалось обонять; полноводная река померанцевой воды омывала ту долину; источники испанского вина, розалиды, гипократова глинтвейна[133] и тысячи других напитков струились то водопадами, то очаровательными журчащими ручейками. Кругом тут росли необычайные деревья, образовывавшие целые аллеи; с ветвей их свешивались куропатки, нашпигованные и прожаренные лучше, чем у Гербуа[134]

. Были и настоящие улицы, с висевшими на деревьях жареными дроздами и рябчиками, индейками, курами, фазанами и овсянками, а в укромных закоулках дождем сыпались с неба раковые шейки, наваристые бульоны, гусиная печенка, телячье рагу, белые кровяные колбаски, пироги, паштеты, фруктовые мармелады и разные варенья, а также луидоры, экю, жемчуга и алмазы. Этот редкостный, да к тому же весьма полезный дождь привлек бы нашу честную компанию, будь огромный баран более расположен к непринужденному общению, однако все хроники, в которых о сем говорится, уверяют, что держался он сурово как римский сенатор.

Когда Чудо-Грёза явилась в сих дивных краях, стояло прекраснейшее из времен года, и потому перед ней не открылось иного дворца, кроме длинной череды апельсиновых деревьев, жасминов, жимолости да маленьких мускатных роз, чьи ветви сплетались, образуя кабинеты, залы и спальни с мебелью из золотой и серебряной сетки, огромными зеркалами[135], люстрами и восхитительными картинами.

Господин Баран сказал принцессе, что она госпожа этих мест. Вот уже несколько лет приходится ему оплакивать свою участь, но теперь лишь в ее власти помочь ему забыть все беды.

— Вы так щедры, очаровательный барашек, — отвечала ему принцесса, — и все здесь кажется мне столь необыкновенным, что я не знаю, что и думать об этом.

Не успела она произнести эти слова, как перед ней явился сонм прелестнейших нимф. Они принесли ей фрукты в янтарных корзинках, но стоило ей лишь попытаться приблизиться к ним, как те мгновенно отдалялись; она протянула руку, чтобы коснуться их, и, ничего не ощутив, догадалась, что это были призраки.

— Ах! — воскликнула она. — Но кто же это?

Она расплакалась, и король Баран (ибо так звали его), на мгновение покинувший было ее, тут же вернулся и, видя ее в слезах, едва не умер от огорчения у ее ног.

— Что с вами, прекрасная принцесса, — спросил он, — разве вас не привечают здесь с подобающим вам почтением?

— О да, — отвечала она, — я вовсе не жалуюсь, однако должна сознаться, что не привыкла жить среди призрачных теней и говорящих баранов. Все здесь меня пугает, и, хоть я и признательна, что вы привели меня сюда, но буду еще благодарнее вам, если вы отведете меня обратно на свет божий.

— Ничего не бойтесь, — промолвил Баран, — но соблаговолите наконец спокойно выслушать повесть о моих злоключениях.

Я был рожден для престола. От длинной череды королей, моих предков, мне досталось прекраснейшее королевство в мире. Подданные меня любили, для соседей я был предметом зависти и страха, и относились ко мне со справедливым почтением. Обо мне говорили, что еще ни один король не бывал столь достоин этого звания, и никто из видевших меня не оставался ко мне равнодушным. Я страстно любил охоту. Отдавшись охотничьему азарту, гнал я однажды оленя и отбился от свиты. Вдруг я увидел, как олень кидается в озеро. Я пришпорил коня, столь же храбро, сколь и неосторожно, но вдруг, вопреки ожиданиям, почувствовал не холод воды, а необыкновенный жар. Озеро разверзлось, и через дыру, из которой рвались жуткие всполохи, я провалился на самое дно бездны, где извивались ужасные языки пламени.