Кабинет фей

Пока еще я был в обличии цветка,Как часто вы меня ласкали,Своей заботой окружали,Вас радовал живой оттенок лепестка.Я источал благоуханье,Лишь вам стараясь угодить;Коль вам случалось уходить,Губительному усыханьюНетрудно было доказать,Что для меня смертельно расставаньеС той, что смогла меня очаровать.

И, снисходя к моим страданьям,Своей прелестною рукойКропили вы меня чистейшею водой,И ваши нежные уста — ах, обожанье! —Прелестный поцелуй дарили мне,Которым счастлив я бывал вполне.И как же мог не пожелать яВ такой благословенный миг,Чтобы, освобожденный от заклятья,Пред вами принцем я возник!И вот сбылось мое желанье,И мне людской вернули лик,

Но вы не та, хоть я-то полон обожанья!Ах, много ли мне счастья в том,Что перестал я быть цветком?

Казалось, принцессе польстила любезность, с коей принц к ней обратился, и она от души похвалила его экспромт. Хоть она и не привыкла слушать стихи, но отозвалась о них как сведущая особа. Королева, более не желавшая мириться с тем, что Фортуната одета как пастушка, коснулась ее волшебной палочкой и пожелала, чтобы на ней оказался самый роскошный наряд на свете. В тот же миг белая холстина сменилась серебряной парчой, расшитой карбункулами; вот уже темные волосы девушки собраны в высокую прическу, с которой ниспадает золотая газовая вуаль, и в них сверкают тысячи бриллиантов, а ослепительную белизну лица оживляет столь яркий румянец, что его сияние совсем сразило принца.

— Ах, Фортуната! Как вы прекрасны, как очаровательны! — воскликнул он и вздохнул. — Неужто вы всегда будете равнодушны к моим страданиям?

— Нет, сын мой, — сказала королева, — ваша кузина внемлет нашим мольбам.

Когда королева произносила эти слова, мимо проходил Бурдюк, возвращавшийся на поля. Увидев Фортунату, прекрасную, как богиня, он подумал, что грезит. Она же ласково подозвала его и попросила королеву сжалиться над ним.

— Но почему?! После того, как он обошелся с вами столь дурно! — удивилась та.

— Ах, госпожа! — ответила принцесса. — Я неспособна на месть.

Тогда королева обняла ее, похвалив за великодушие и благородство.

— Чтобы доставить вам радость, — добавила она, — я сделаю неблагодарного Бурдюка богатым.

С этими словами фея превратила хижину во дворец с роскошной мебелью, доверху набитый серебром. Только скамеечки остались как были, и соломенный тюфяк тоже, дабы деревенщина помнил, кем был прежде. Но нрав его Лесная королева смягчила, наделив Бурдюка учтивостью и благородством облика.

Только тогда Бурдюк впервые ощутил признательность и поспешил выразить безграничную благодарность королеве и принцессе за их милости.

Вслед за тем по мановению волшебной палочки капустные кочаны и курица вновь обратились в людей. Одного принца Цвет-Гвоздики ничего не радовало: он лишь горестно вздыхал и молил принцессу принять его предложение, так что она наконец согласилась. Незавидной была до сей поры доля Фортунаты, — но всё, что было прежде мило ее сердцу, затмилось любовью к юному принцу. Лесная королева, несказанно обрадованная этим счастливым союзом, сделала всё возможное, чтобы устроить самую пышную свадьбу на свете. Празднества продолжались несколько лет, а счастье нежно любящих супругов оказалось длиною в целую жизнь.

* * *

Была и фея не нужна,Чтоб стало ясно, несомненно,Кем Фортуната рождена.Ведь добродетелью онаБлистала отродясь отменной;Кровь добрая всегда виднаВ том, кто достоинства исполнен,Тот благороден, кто хорош.

А ты, что чванством переполнен, —Ты лишь гордынею живешь!Урок мой навсегда запомни:Ты хвалишь свой старинный род,Кичишься именем нескромно,Но пурпур чести не дает,Кто добр и честен, хоть безвестен,На дворянина тот похож;Твой блеск и гонор неуместен:Ты за мужлана лишь сойдешь.Пер. О. Л. Берсеневой (проза), М. А. Гистер (стихи)