Кабинет фей

— Ах, принцесса! — улыбнулась фея. — Вы не умеете ни соврать толком, ни сыграть роль, которую для себя выбрали. Но я помогу вам. Возьмите этот букетик левкоев и знайте, что, пока он у вас в руках, Горбун вас не узнает. Не забудьте, дойдя до большого леса, справиться у тамошних пастухов, где живет Верховник. Идите к нему и скажите, что явились от феи Амазонки, которая просит его с женой и дочерьми приютить вас. До встречи, прекрасная Карпийон, я давно уже питаю к вам дружеские чувства.

— Ах, госпожа! — воскликнула принцесса. — Зная меня, любя и видя, как я нуждаюсь в помощи, вы меня оставляете?

— Букетик левкоев вам поможет, — ответила фея, — мое же время драгоценно, а вам предстоит вершить свою судьбу самой.

С этими словами она исчезла на глазах у смертельно перепуганной Карпийон; та же, едва придя в себя, снова пустилась в дорогу, не имея ни малейшего представления, где находится большой лес, однако уверяя саму себя: «Сия ученая фея, что так странно появилась и так же странно исчезла и узнала меня в крестьянской одежде, хотя прежде ни разу не видела, приведет меня куда надобно». Шла ли принцесса или останавливалась передохнуть, — никогда она не выпускала из рук заветный букетик. Меж тем прошла она совсем чуть-чуть — смелости ее духа мешала изнеженность: она то и дело спотыкалась о придорожные камни и падала, ноги ее стерлись в кровь, и ей пришлось прилечь под сенью деревьев. Все кругом ее пугало, а особенно тревожили мысли об оставленной ею гувернантке.

Не без причины она думала о несчастной женщине, ибо мало найдется примеров такого усердия и верности. Та же, надев на куклу фонтанж[236], чепец принцессы и красивое белье и иногда потихоньку заходя в ее покои, призывала не тревожить госпожу, а если кто-то шумно возражал ей, изображала возмущение. Королю поспешили доложить, что принцесса недомогает. Его это ничуть не удивило — ведь он знал, какого труда и огорчений стоило ей решение выйти за принца. Зато Горбуна эта неприятная новость огорчила безмерно. Он хотел увидеть принцессу, и помешать ему гувернантке удавалось с большим трудом.

— Пусть ее хотя бы осмотрит мой лекарь, — сказал он наконец.

— Ах, Ваше Высочество, — воскликнула гувернантка, — вот это ее уж точно доконает. Она ненавидит лекарей и снадобья. Но не тревожьтесь, ей всего лишь нужно отдохнуть несколько дней, у нее мигрень, а для такой болезни сон — лучшее из лекарств.

Так ей удалось уговорить принца не беспокоить возлюбленную, вместо которой в кровати лежала кукла. Но вот однажды вечером, не сомневаясь, что нетерпеливый принц вновь попытается войти в покои принцессы, и приготовившись бежать, она вдруг услышала, как он, не дождавшись, пока ему откроют, в ярости вышиб дверь.

Причиной буйства явилось то, что служанки принцессы заметили подмену и, боясь, что их накажут, поспешили доложить об этом Горбуну. В неописуемом гневе бросился он к королю, подумав, что правитель причастен к обману. Однако изумленное лицо отца убедило Горбуна, что тот ничего не знал. Едва же пред ним предстала несчастная гувернантка, как принц набросился на нее, схватив за волосы и рыча:

— Верни мне Карпийон, или я вырву у тебя сердце!

В ответ она лишь разрыдалась, упав на колени и умоляя выслушать ее, но напрасно. Он сам отволок ее в темницу, где неминуемо заколол бы кинжалом, не вмешайся в это король, чья доброта была равна злобе его сына: он и уговорил его сохранить ей жизнь, оставив в ужасной тюрьме.

Принц, влюбленный и взбешенный, приказал искать принцессу на суше и на море; он и сам, словно обезумев, рыскал повсюду. И вот однажды, когда Карпийон с коровой укрылась под высокой скалой от разразившейся непогоды, вздрагивая от ударов грома, вспышек молнии и града, случилось так, что принц Горбун и его люди, промокшие до нитки, решили переждать грозу под той же скалой. Увы! Принц снова был рядом с нею, и это устрашило ее пуще стихии; обеими руками схватила она букетик левкоев и прижала к груди, боясь, что не подействует колдовство, если она так и будет держать его в одной руке; и, вспомнив о фее, прошептала тихонько:

— Не оставляйте меня, прекрасная Амазонка.

Горбун взглянул на нее и сказал:

— Чего тебе бояться, дряхлая старуха. Убьет тебя молнией — ну и ладно, ты ведь и так уже на краю могилы?

Услышав, что ее назвали старухой, принцесса была столь же обрадована, сколь и удивлена.

«Сомневаться не приходится, — подумала она, — мой букетик совершил чудо».

И, чтобы не отвечать ему, Карпийон притворилась глухой. Когда Горбун понял, что она ничего не слышит, он сказал своему наперснику, который всегда был рядом:

— Будь у меня настроение получше, я бы загнал эту старуху на вершину скалы, а потом бы столкнул: до чего ж приятно было бы посмотреть, как она сломает себе шею.

— Да за чем же дело стало, Ваше Высочество, — ответил негодяй, — если вас это хоть немного развеселит, я ее сам туда оттащу — вот вы и поглядите, как ее тело, летя вниз и натыкаясь на отроги, подскакивает, словно мяч, а кровь стекает сюда, прямо к вашим ногам.