Кадеты и юнкера. Кантонисты

Жалованья юнкера получали 30 динаров в месяц, которых не хватало даже на табак. Очень немногие имели родственников, которые могли бы снабдить их деньгами, так как в эти первые годы почти вся русская эмиграция все еще не имела службы и жила на крохи, получаемые от югославского правительства. Поэтому приходилось поражаться, как юнкера умудрялись шить себе форму, довольно дорого стоившую. Тем не менее, когда дивизион выстраивался для парада, вся первая шеренга и три четверти второй были в синих бриджах и сапогах и лишь одиночные юнкера — в казенном обмундировании. Этому, правда, сильно помогала система «займов», широко у нас применявшаяся. Юнкера, по тем или иным причинам остававшиеся в казарме — больные, сидевшие в карцере или без отпуска или же находившиеся в наряде, охотно давали свою парадную форму уходившим в отпуск в город, в церковь или на парад.

Средства на содержание училища, как и на все русские учебные заведения, отпускались Державной комиссией — государственным учреждением, составленным из сербов и русских. Так как это были, в некоторой части, господа довольно левого уклона, то, естественно, что они не могли питать симпатий к такому гнезду монархизма, как Николаевское кавалерийское училище, где все стены были украшены портретами особ императорской фамилии, а также фотографиями и рисунками из жизни и быта Российской императорской конницы, что явно отражало настроения и дух юнкеров и их воспитателей. Поэтому Державная комиссия старалась урезать и без того скудные средства, отпускаемые на училище, елико возможно.

Довольствие оставляло желать много лучшего, а в особенности в 1922 и начале 1923 года. Хозяйственная часть, стараясь свести концы с концами, решила летом кормить нас сезонным блюдом — зеленым борщом из крапивы, заросли которой были в изобилии разбросаны в поле недалеко от училища. Для рубки крапивы назначался наряд юнкеров с шашками. Так как рубить старую толстую крапиву было легче, чем молодую, то в наш борщ попадали почти древесные стволы. Уж на что был всеядным и вечно голодным мой «дядюшка» «благородный корнет» Зенченко, но и тот, обнаружив в своем котелке особенно толстый ствол крапивы, в порыве гнева швырнул котелок со всем содержимым в окно со второго этажа.

Не лучше дело обстояло и с учебной частью. Учебников не было, и преподавателям пришлось самим составлять конспекты, которые размножались на шапирографе и переплетались в твердые переплеты. Так как бумаги отпускалось тоже недостаточно, то перед сдачей зачетов, «репетициями», выдавался один конспект на 3–4 человека.

Весной 1923 года училище переселилось на противоположный край города в большее помещение какого-то учебного заведения. Здание и все помещения были много лучше и уютнее казарменных. От улицы отделяла усадьбу высокая кирпичная стена с решетчатой калиткой. К дому вела широкая, выложенная кирпичом дорожка, проходившая метров 75 по тенистому, густо заросшему кустами и большими деревьями саду. С задней стороны дома был средней величины двор с несколькими большими деревьями и разными хозяйственными постройками, а отсюда калитка в стене вела в соседний большой двор, отделенный от улицы длинной кирпичной конюшней, переделанной для нас в четыре большие комнаты для столовой и классных занятий. В этом дворе были установлены турник, параллельные брусья и прочие гимнастические принадлежности. Здесь юнкера занимались гимнастикой, фехтованием, рубкой лозы и строевым обучением в пределах взвода. Для эскадронных и дивизионных занятий в нашем распоряжении была довольно большая площадь перед входом в сад и прежний наш пустырь перед казармами.

9/22 мая школа праздновала свой 100-летний со дня основания юбилей, к которому готовились, конечно, особенно старательно. Командир дивизиона ежедневно гонял нас в поле до седьмого пота развернутым строем эскадрона и во взводных колоннах с бесконечными захождениями то правым, то левым плечом, ответами на приветствия с места и на ходу и шашечными приемами. После занятий вместо заслуженного отдыха наши художники бросались к своим кистям и краскам рисовать над главным входом значок и девиз школы, транспаранты с вензелями императоров Николая I и Николая II и т. д.