Кадиш по Розочке (СИ)

Тесть вышел из комнаты, оставив Давида одного. Юноша и вправду стал засыпать, мысли путались. Перед глазами вставали то матросы на вокзале, то попутчик, то бабушка, то Розочка. Он упорно боролся с подступающим сном, но, в конце концов, глаза сомкнулись. Когда в комнату проскользнули сестры Розочки, Вера и Люба, они увидели спящего молодого человека, неудобно съежившегося в кресле. Самая младшая сестра, Люба, тихонько подошла к юноше.

- А он симпатичный, - хихикнула она.

- Тише, - шикнула на нее Вера - Ничего особенного. Но Роза его хвалит. Говорит, что добрый.

- Нет, в нем что-то есть.

Девочки, препираясь, выскользнули за дверь, выключив освещение в кабинете.

Проснулся Давид от того, что кто-то тряс его за плечо.

- Додик! Додик! Проснись, мой мальчик! - тормошил его тесть.

Додик с трудом разлепил глаза, пытаясь понять, где он находится. Не сразу понял.

- Простите, я как-то случайно задремал.

- Ничего. Вот кофе. Выпей еще. Взбодрись. Легче? Хорошо. Теперь слушай. В Москве тоже победили советы. Похоже, что и в других городах их поддержат. Они обещали мир, а война надоела уже всем до коликов. Сейчас жить в столице или в Москве - не самая лучшая идея. Похоже, что твоя бабушка сделала самый правильный выбор. Я надеялся, что все как-то успокоится. Да и связей за границей у меня таких нет. Ладно, что теперь жалеть. Словом, мы переезжаем под Москву. Там легче затеряться. Да и обустроиться проще. Я, как-никак, портной в пятом поколении, - засмеялся он, - кусок хлеба заработаю. Если все получится, ищите нас в дачном поселке Малаховке. Это на юго-восток от Москвы, недалеко. Я там купил дом. Там ты и поживешь пока.

- Я думал, что завтра же и уеду - проговорил Давид.

- Не торопись. Нужно подумать, как ехать, как тебя одеть, чем вооружить. Это несколько дней. Может, неделя. Там же тебя мой двоюродный племянник, Фоля поучит, как стрелять. Как все решим, так и поедешь.

Все получилось примерно так, как спланировал тесть. В большом деревянном доме, который тот приобрел в Малаховке, Давид упражнялся в стрельбе, отжимался, старался вспомнить приемы, которые выучил в Питере. Сначала тесть планировал одеть его, как рабочего. Но 'рабочий' получался уж совсем фальшивым. Привычка Давида благодарить, то и дело проскальзывающие 'интеллигентные' обороты в речи слишком сильно разрушали образ.

Гораздо лучше подошел образ недоучившегося студента. Форменный китель, шинель и фуражка были привычными. Их подогнали по его фигуре. Вышло и совсем ладно. Студенты встречались, как среди большевиков, так и среди сторонников временного правительства и даже монархистов. Да и спрятать оружие в шинели было легче. Оружием его стал шестизарядный пистолет с удобной рукояткой. Он хорошо помещался за поясом в аккуратной кобуре. Да и во внутреннем кармане шинели был не очень заметен. Документы, которые каким-то образом добыл тесть, были выписаны на студента Технологического университета Дмитрия Юрьевича Соловьева. Новые документы и замена имени несколько удивила Давида, Но тесть сказал, что так будет меньше хлопот. Давиду же нужно добраться, как можно скорее.

С собой ему выдали военный вещевой мешок, самый удобный и распространенный тип дорожной сумки. В вещевой мешок сложили смену белья, некоторый запас еды и даже часы для обмена на еду. Во внутреннем кармане Давид спрятал триста рублей. В подкладку шинели зашил горсть золотых монет.

Железную дорогу, как и всю Россию, била лихорадка. Не хватало топлива, паровозов, вагонов. Наступающая зима, военные действия, масса дезертиров - все вносило свой вклад в ситуацию. В конце концов, уже к концу ноября удалось купить билет и сесть на поезд, идущий до Харькова. Там, как рассчитывали Давид и Ефим Исаакович, удастся сесть на поезд до Симферополя или хотя бы до Мелитополя. Словом, как-нибудь надо пробраться.

Глава 5. Попутчик

Давид не думал о далеком будущем. Точнее, о далеком будущем он как раз думал. О том замечательном времени, когда они будут вместе с Розочкой. Вот о том, как он доберется до Крыма, думать не хотелось. Доберется. Должен добраться.

Как и предполагалось, в один из дней позднего ноября Давид оказался в тесном купе второго класса с постоянно курящим и молчаливым господином с явно армейской выправкой, но в гражданской одежде. Было холодно. В вагоне не топили. Давид радовался, что в комплект, выданный тестем, вошли теплый шарф и рукавицы. Он сидел на диванчике, пытаясь закутаться в шарф. Но того явно не хватало. На станциях то и дело подсаживались какие-то непонятные люди, больше всего похожие на дезертиров или просто бандитов, громкоголосые тетки с огромными баулами. Они теснились в коридорах, гомонили, ругались самыми грязными словами, порой дрались. Все это создавало ощущение постоянного напряжения.