Кафе лунатиков

Я уже почти добралась до двери, и теперь надо было освободить руку, чтобы ее открыть. Тогда я сунула “файрстар” в кобуру и взяла браунинг в правую руку. Левой пошарила по стене позади себя, нащупала ручку двери. Повернула ее и чуть приоткрыла дверь. Потом, повернувшись к комнате спиной – я отошла уже достаточно далеко для этого, – распахнула дверь. И остановилась.

Коридор был набит ликантропами – аж четверо. Они все смотрели на меня, смотрели расширенными безумными глазами. Ткнув ближайшего браунингом в грудь, я скомандовала:

– Назад!

Он продолжал таращиться, будто не понял. Глаза у него были карие и совершенно человеческие, но очень напоминали глаза собаки, которая пытается понять, когда к ней обращается человек. Хочет понять, но никак не может.

Что-то шевельнулось у меня за спиной. Я захлопнула дверь, придавив ее спиной и обводя комнату стволом. Если оборотни полезут, мне конец. Некоторых я смогу подстрелить, но не всех.

Сзади подошел человек, который стоял, привалившись к столу. Он поднял руки, показывая, что не вооружен, но это была ерунда. А не ерунда состояла в том, что у него на лице не было испарины. Глаза не остекленели, как у тех, кто в коридоре. Вообще выглядел он... по-человечески.

– Меня зовут Каспар Гундерсон. Вам нужна помощь?

Я глянула на поджидающую орду и снова на него.

– Еще бы.

Каспар улыбнулся:

– Вы принимаете помощь от меня, но не хотите принять ее от Маркуса?

– Маркус не предлагает помощь. Он отдает приказы.

– Что верно, то верно.

Рядом с ним появился Рафаэль.

– Никто из нас не подчиняется приказам Маркуса. Хотя ему бы хотелось.

Из толпы в коридоре раздался звук, средний между воем и стоном. Я сделала еще шаг вдоль стены, продолжая держать толпу под прицелом. Слишком много потенциальных угроз – надо выбрать, кому можно верить. Рафаэль и беловолосый казались лучшим выбором, чем эта толпа.

По комнате разнесся прерывистый высокий вопль. Прижавшись спиной к стене, я повернулась к комнате. Что там еще?

Сквозь толпу ликантропов мелькали дергающиеся руки и ноги. Черноволосая закинула голову и взвыла.

– Она борется с собой, – сказал беловолосый.

– Да, но не победит, если ей не поможет кто-нибудь из доминантов.

– Габриэль не станет.

– Нет, – согласился Рафаэль. – Ему это зрелище нравится.

– Еще же не полная луна, что же такое стряслось? – спросила я.

– Началось с запаха крови, – пояснил Рафаэль. – Габриэль это подогрел – вместе с Элизабет. Теперь, если Маркус не возьмет их в руки, они могут все перекинуться и начать жор.

– А это плохо? – спросила я.

Рафаэль смотрел на меня, вцепившись руками в собственные предплечья – аж кожа побелела под пальцами. Коротко обрезанные ногти впились в мышцы, и под ними появились кровавые кружочки. Он резко и глубоко вдохнул и кивнул, сняв пальцы с рук. Порезы заполнились кровью, но упало только несколько капель. Малые порезы – малая боль. Иногда боль помогает не поддаться гипнозу вампа.

Голос его звучал напряженно, но ясно, он отчетливо произносил слова, будто говорить ему было очень трудно.

– Среди бабьих сказок о нас есть правдивые, и одна из них – что ликантроп должен после превращения жрать.

Его расширенные зрачки скрыли белки глаз и глядели на меня, затягивая. Они сверкали, как черные пуговицы.

– И вы тоже собираетесь на меня наброситься?

Он покачал головой.

– Зверь не владеет мной. Я владею зверем.

Второй стоял спокойно.

– А вас почему это не волнует?

– Я не хищник. Кровь меня не зовет.

Из коридора донеслось хныканье. Юноша не старше двадцати лет вползал в комнату на четвереньках. И хныкал, будто произносил мантру.

Он поднял голову, понюхал воздух. Голова его дернулась ко мне, глаза поймали меня в фокус, и он пополз в мою сторону. Глаза у него были синие, как весеннее небо, невинные, как апрельское утро. Только взгляд их не был невинным. Он глядел на меня, будто прикидывая, какова я на вкус. Будь он человеком, я бы решила, что у него на уме секс, а сейчас... наверное, еда.

Я навела пистолет ему в лоб. Он глядел мимо дула, на меня. Вряд ли он вообще его увидел. Он коснулся моей ноги, и я его не застрелила. Он вроде бы вреда не причинял. Я не могла взять в толк, что происходит, но застрелить его за то, что он меня коснулся, я не могла. Не могла – и все. Надо что-то сделать, чтобы заслужить пулю в лоб. Даже от меня.

Я осторожно повела пистолетом у него перед глазами. Они не следили за движением.

Руки его схватились за мои джинсы, он подтянулся и встал на колени. Голова его оказалась у меня чуть выше пояса, синие глаза смотрели мне в лицо. Он погрузил лицо мне в живот – ткнулся, как щенок.

Я постучала его стволом по голове.

– Слушай, друг, мы с тобой недостаточно для этого знакомы. Встань-ка!

Он зарылся головой мне под свитер. Чуть-чуть прикусил бок. Напрягся, и руки у него застыли, он задышал тяжело и прерывисто.

А я внезапно перепугалась. Что для одного – любовная игра, для другого – закуска перед обедом.

– Уберите его от меня, пока я ему ничего не сделала!

Рафаэль крикнул, перекрывая хаос:

– Маркус!