Кай и Герда

Я не хочу, но из солидарности иду за Айлой. У нас есть секретное место за каменными глыбами в старом парке. Отец мне рассказывал, что здесь во время войны стояли оборонительные сооружения. Сейчас эти камни глубоко вросли в землю, покрылись мхом. Сегодня воскресенье, но в этой части парка всегда безлюдно. С помощью зажигалки Айла лихо запаливает сигарету, глубоко затягивается, и тут же заходится в кашле. Я пробую осторожно, но тоже начинаю кашлять. Не понимаю, зачем взрослые курят? Я затягиваюсь еще, голова начинает кружиться.

– Что-то мне не нравится, – честно признаюсь я, – а у тебя мятных леденцов нет? Мама унюхает, будет ругать.

– А у меня мама уехала в командировку, а папа не почувствует, он сам курит. И леденцов у меня нет.

– Плохая привычка, – замечаю я.

– Точно. Айла всегда соглашается со мной, а Данир или Алина обязательно бы начали спорить. Я смотрю на свои старенькие наручные часы. Уже два часа дня.

– Папа меня будет искать, – заявляет Айла. Я обещала, что буду учить уроки, а на завтра много всего задали.

– Дашь списать примеры?

– Приходи после шести, хорошо?

Мы выходим из парка и идем к нашему дому. Я живу в четвертой квартире, Айла в десятой. Мама открывает мне дверь.

– Как у тебя с уроками? До конца четверти осталось совсем немного.

– Сейчас сделаю уроки, а с математикой мне Айла поможет.

– Сейчас же мой руки и иди обедать, потом займешься уроками.

Я съедаю суп и маленькую котлетку с зеленым горошком и отправляюсь в свою комнату. Устные уроки – тоска. Одна история чего только стоит. Гуситы, Гогенцоллерны, Сигизмунд. Рехнуться можно, и кому все это нужно? Давно проехали. Я открываю книжку по всемирной истории и смотрю картинки. Кругом сплошные убийства, четвертования, отсекания голов, сжигание на кострах. Читаю про Жанну Д’Арк и засыпаю. Мне снятся луки, горящие стрелы, летящие через крепостные стены в осажденный город.

Раздел 14

Якобсен

На другой день после Рождества розыскная группа в полном составе собралась в управлении в десять часов утра. Гроберг пришел даже чуть раньше, и нервно поглядывал на часы. Все достали блокноты, карандаши и приготовились записывать указания начальника.

– Я слушаю вас, – изрек руководитель, меня интересуют ваши версии, информация, добытая вами, анализ происшествия. Начнем с анализа, – Якобсен.

– По сути, мы имеем два преступления, связанные явно местом и временем: грабеж и убийство. По моим предположениям, грабеж совершен одним лицом, убийство другим. Как выполнен грабеж: инкассаторы обездвижены и похититель удаляется с их сумками на лифте. Уйти из здания через окно на технологическом этаже с сумками или без них практически невозможно. Убийство могло быть совершено Кнутом Мортенсеном или третьим неизвестным лицом, с использованием руки Кнута, лежащего в это время без сознания. Связь перемещений фигурантов через лифт налицо. Инкассаторы не должны были использовать этот коридор в том случае, если лифт открыт. Путь их передвижения по зданию был согласован сторонами заранее с учетом всех требований безопасности.

– То есть твой анализ предполагает два несвязанных между собой преступления. Присутствующие могут вспомнить подобные прецеденты? Гроберг встал, и как обвинитель в зале суда стал ходить перед рядами слушателей.

– Прецедентов назвать не могу, – признался Адриан, но они, конечно, были. Данные, собранные о личности подозреваемого дают основания думать о том, что именно он совершил убийство.

– Можно я скажу? – констебль Андерсен поднялась со своего места и подошла к доске с фотографиями места преступления.

– Ну, давай, говори, – недовольно буркнул Гроберг, только недолго.

– На этой фотографии мы видим позу в которой лежит убитый. Его рука в открытой кобуре и готова достать оружие. Возможно, убийца просто опередил его.

– Принимается к сведению, но Курт мог потянуться к оружию инстинктивно сразу после укола.

– Мог, – продолжил мысль Торгвальд, – Гуннар внимательно изучил планы помещений и проверил на месте, сколько времени понадобилось бы инкассаторам на различные действия.

– Арвиг, что у тебя? Гуннар прикрепил кнопками на демонстрационную доску график, нарисованный им для наглядности на трех склеенных между собой листах бумаги.