Кайа. История про одолженную жизнь (том Пятый, часть Первая) (СИ)

Мы оказались в небольшой аккуратной прихожей, где сняли свои пуховики с обувью и надели тапки, после чего Роза постучалась в дверь, очевидно, ведущую в главную комнату.

— Заходите! — из-за двери раздался возглас царской любовницы.

Ну и мы вошли…

В комнате обнаружились две женщины, сидящие за большим деревянным круглым столом и играющие в шашки.

Комнату натопили от души. Очень жарко. Неудивительно, что дама Кристина, эта еще довольно молодая женщина, сидящая на стуле практически в позе лотоса и блаженно улыбающаяся (она явно наслаждается игрой), одета оказалась совершенно не по-царски: в коротенькие шорты да футболку, а ее длинные светлые волосы собраны в хвост, стянутый простой резинкой.

Ее Прислужница одета примерно так же.

— Госпо… — начал было я, однако…

Не отрывая взгляда от игровой доски, царская любовница подняла руку, призывая меня замолкнуть.

— Ты же помнишь, милая моя, как я просила называть меня, когда мы наедине? — поинтересовалась она.

— Ну так мы же сейчас не наедине. — я пожал плечами, а затем расстегнул куртку спортивного костюма.

Жарища.

Царская любовница обратила на меня, наконец, свой взор, а затем, надев тапки и встав с табуретки, подошла ко мне.

— Я о тебе, Кайюшка, в последнее время много думала. — заявила эта эксцентричная женщина, а затем ненадолго замолчала.

Я опустил взгляд, уставившись на свои тапочки.

— Желаешь ли ты стать моей названой сестрой? — задала она довольно неожиданный вопрос.

Вот так вот, практически без каких-либо прелюдий эта одна из двух самых могущественных на данный момент женщин империи желает, чтобы я вошел в ее ближайший круг, а значит, события ускоряются. Если я сейчас отвечу да, то мы с ней…

Я поглядел сначала на Милу, а затем и на Розу.

…и, скорее всего, с этими двумя тоже, станем скованными одной цепью, как пел «Наутилус» там, и связанными одной целью.

Целью возведения кого-то из ее родных детей на российский престол.

Я поднял свой взгляд на царскую любовницу.

Но только ли этого она желает? Не-е-ет…

Голоса в голове зашумели, явно соглашаясь с моими мыслями.

…если бы царевича Александра не умертвили, то между этими двумя царскими женщинами, возможно, и могло было быть некое подобие относительно мирного сосуществования. А теперь же точно нет. Из них двоих останется лишь одна, практически как в фильме «Горец» там.

Корона императрицы Российской империи для себя любимой. Вот на что она метит, помимо императорской короны для кого-то из своих детей. Не больше и не меньше.

Нет, умерщвление Государыни — это, уверен, пойдет ее планам даже во вред. В конце концов, Государь вполне может и не присваивать освободившийся титул ни Кристине, ни кому бы то ни было еще, просто из уважения к убиенной жене, несмотря ни на какие размолвки, случившиеся при ее жизни. Да и наследником наверняка назначит Алексея.

А вот если измазать Государыню с ног до головы в столь дурнопахнущей субстанции, что она ни при каких обстоятельствах не сможет сохранить свой титул, а ее дети унаследовать трон…

И все-таки почему царь и его царица не сумели помириться на похоронах их старшего сына? Что могло разделить их настолько сильно?

Ладно, об этом еще будет время подумать, а сейчас нельзя медлить с ответом. — это было очевидно по выражению лица Кристины. — Или да, или нет. Прямо вот сейчас.

Прямо сейчас, да, мне, человеку без какой-либо репутации и, соответственно, без какого-либо будущего в кругах «знатных», открывается дверь. Дверь, ведущая на самую верхотуру или, если Кристину постигнет неудача, отправляющая меня вслед за ней в самую бездну. Выбирая, Кайа, выбирай прямо сейчас.

— Да, Кристина, я желаю быть твоей названой сестрой! — ответил я, глядя прямо в глаза царской любовнице.

Она улыбнулась, совершенно искренней улыбкой, а затем, похлопав в ладоши, поцеловала меня в щеку, после чего подставила для поцелуя свою.

После этого ко мне подошла Мила, также поцеловав в щеку и получив в ответ мой поцелуй.

И Роза…

Четыре названые сестры.

У меня отпали последние сомнения насчет наличия натурального заговора против Государыни и вдобавок я теперь его полноценный участник. Впрочем, я участвую в этом заговоре с тех самых пор, как поведал Кристине о результате своего визита к Блумфельдтам.

— Куртку снимай и брось на диван. — велела мне Кристина, а затем и Розе. — И чего это ты так вырядилась? Снимай жакет!

Я бы и штаны снял, будь на мне шорты, но…

В общем, я уселся за стол, оставшись в штанах и футболке, а Роза…

— Налей чайку, пожалуйста. — велела ей Кристина, и Роза, сняв жакет, взяла заваривающийся чайник, стоявший возле варочной плиты этой изящной кирпичной изразцовой печи, и разлила затем чай в четыре маленькие чашки.

…осталась в белой блузке и длинной юбке.

Мила, встав из-за стола, слегка приоткрыла окошко, а Кристина, воспользовавшись моментом, съела одну из ее «дамок».

— Хорош жульничать, поставь на место! — вернувшись, заявила Мила. — Я помню, где она стояла!

Царская любовница, надув губки, вернула «дамку» на доску.

На доску…

Повернув голову, заметил лежащую на диване маленькую доску для письма. И маркер, валяющийся рядом с ней.