Каирская трилогия (ЛП)

Тоном, в котором проскальзывали резкие нотки, он заявил:

— Ты заблуждаешься, и к тому же ты несправедлива! Я не виноват в том, что унаследовал богатство, так же как и ты — бедность. Я имею в виду тот небольшой доход, за счёт которого наша семья ведёт праздную жизнь. Никто не виноват в том, что он родился в буржуазном окружении. Человека можно винить только в закостенелости и отставании от духа времени…

Она улыбнулась:

— Не сердись. Мы оба с тобой научные феномены. Нас не спросят о том, откуда мы начинали. Мы отвечаем за свои убеждения и действия. Я прошу у тебя прощения, Энгельс, но скажи-ка мне, готов ли ты продолжать читать лекции среди рабочих, несмотря на последствия?

Он горделиво ответил:

— До вчерашнего дня я дал уже пять лекций, подготовил проекты двух важных манифестов и распространил десятки листовок. Правительство должно заключить меня года на два в тюрьму!

— А меня намного дольше!

Он легонько протянул руку и ласково положил на её смуглую ручку с нежной кожей. Да, он любил её, но работе он отдавался отнюдь не во имя любви. Разве не казалось иногда, что она сомневается в нём? Или она дразнит его, или испытывает опасения из-за его буржуазности, которая, по её мнению, укоренена в нём?.. Он верен своим принципам, так же как и любви к ней. И то, и другое было необходимо ему.

«Разве не счастье встретить на своём пути человека, который так хорошо тебя понимает, и которого ты так хорошо понимаешь? И между нами нет никаких уловок. Я преклоняюсь перед ней, когда она говорит: „Я долго переносила нищету“. Эти откровенные слова возвысили её над всеми остальными девушками и сделали частью меня самого. Но мы испытываем любовь, игнорируя тюрьму, которая нас обоих подстерегает. Мы можем пожениться и избежать всех этих тягот, довольствуясь зажиточной жизнью в своё удовольствие. Но это будет бездушная жизнь. Иногда мне кажется, что эти принципы лежат на нас как своего рода проклятие, постигшее нас по непреложному приговору судьбы. Это моя плоть и мой дух, словно только я ответственен за всё человечество разом…»

— Я люблю тебя…

— В связи с чем это?

— В связи со всем и ни с чем…

— Ты говоришь о борьбе, но твоё сердце поёт от удовольствия!

— Разделять обе эти вещи так же глупо, как нас с тобой!

— А разве любовь не означает удовольствие, стабильность и ненависть к тюрьме?

— А ты не слышала о пророке, который сражался и днём, и ночью, что, однако, не помешало ему девять раз жениться?!

Тут она щёлкнула пальцами и воскликнула:

— Это твой брат одолжил тебе свой язык. Какой такой пророк?

Ахмад засмеялся:

— Пророк мусульман!

— Дай-ка я расскажу тебе о Карле Марксе, который корпел над «Капиталом», пока его жена и дети голодали и унижались!

— В любом случае, у него была жена!

«Вода пруда похожа на жидкие изумруды, и этот нежный бриз веет украдкой над нами без спроса у июньской жары. Утки плещутся, вытягивая клюв, чтобы подобрать кусочки хлеба. Ты так счастлив, а мучающая тебя любимая слаще всего в мире. Мне кажется, лицо её покрылось румянцем. Кажется, она заставила себя на время забыть о политике и стала думать о…»

— Я надеялся, моя дорогая коллега, что в этом саду нам выпадет шанс поговорить о чем-то приятном!

— Более приятном, чем то, о чём мы уже беседовали?

— Я имею в виду нашу любовь!..

— Нашу любовь?..

— Да, и тебе это известно!

Ненадолго воцарилось молчание, затем она опустила глаза и спросила:

— Чего ты хочешь?

— Скажи, что мы хотим одного и того же!

Как будто только из желания слушаться его, она сказала:

— Да. Но всё же?

— Давай без увёрток!

Она как будто задумалась, и его очень огорчило то, что ожидание его было недолгим, так как она спросила:

— Раз всё ясно, зачем ты меня мучаешь?

Он выдохнул с глубоким облегчением:

— Как замечательна моя любовь!

Снова наступила пауза, похожая на интерлюдию между двумя песнями. Затем она произнесла:

— Меня беспокоит одна вещь…

— Да?

— Моя честь!

Он встревоженно сказал:

— Твоя честь и моя — одно и то же!

Она обиженно заметила:

— Тебе лучше известны традиции твоего круга! Тебе многое предстоит услышать о происхождении и семье…

— Это пустая болтовня. Ты считаешь меня ребёнком?

Она немного поколебалась и сказала:

— Нам угрожает только одно: «буржуазное мировоззрение»!

Он произнёс со страстью, что делало его похожим в этот момент на своего брата Абдуль Мунима:

— У меня нет ничего общего с этим!

— Ты осознаёшь, насколько серьёзны твои слова?… Я имела в виду всё то, что связывает мужчину и женщину в личном и общественном смысле…

— Я всё понимаю…

— Тебе тогда потребуется новый словарь для таких терминов, как любовь, брак, ревность, верность, прошлое…

— Да!..