Каирская трилогия (ЛП)

— Почему? Вера терпима. Один лишь лицемер утверждает о своей абсолютной безгрешности. Неразумно считать, что человек совершает грехи только тогда, когда его вера мертва. Да и потом — наши грехи больше похожи на невинные детские шалости!

Али Мехран, издав вздох облечения, сказал:

— Превосходные слова! Разрешите мне теперь откровенно заявить вам, что я часто чувствовал недоброе предзнаменование, когда вы заговаривали о своём решении отправиться в хадж! Я задавался вопросом: означает ли это покаяние?! И закончились ли для нас радости жизни?!

Паша расхохотался так, что туловище его затряслось:

— Ах ты, чёртово отродье! Вы и впрямь огорчитесь, если узнаете, что я покаялся?

Хилми застонал:

— Словно женщина, чей младенец убит прямо у неё на коленях!

Абдуррахим-паша снова засмеялся и сказал:

— Позор вам, бесстыжие! Если такой, как я, действительно захочет покаяться, он должен избегать красивых глаз и розовых щёк, а не усердно посещать могилу Пророка, мир ему и благословение…

Мехран злорадным тоном воскликнул:

— Вы едете в Хиджаз? А вы вообще знаете, что это такое? Знающие люди рассказали мне, что там вы будете словно просящий помощи у огня от зноя!

Хилми Иззат запротестовал:

— Может быть, это всё лживая пропаганда англичан? А есть во всём Хиджазе хотя бы одно ангельское лицо, подобное лицу Ридвана?!

Абдуррахим Иса воскликнул:

— Ни там, ни даже в раю!.. — затем, словно отойдя от этой темы… — Ах вы бесстыдные мальчишки, мы же обсуждали покаяние!

Али Мехран сказал:

— Не так быстро, паша. Вы однажды рассказали мне об одном суфии, что каялся семьдесят раз. Разве это не означает, что он семьдесят раз согрешил?

Ридван также заметил:

— Или сто?

Али Мехран ответил:

— Я доволен и семидесятью!

С сияющим от радости лицом паша спросил:

— А долго ли длится наша жизнь?

— Да продлит Господь наш вашу жизнь, паша. Успокойте нас и скажите, что это ваше первое покаяние!

— И последнее!

— Глупое бахвальство! Если вы провоцируете меня, то когда вы вернётесь, я буду встречать вас из хаджа с личиком, похожим на Луну в своей красоте, или даже с несколькими такими, и тогда посмотрим, что вы будете делать!

Паша улыбнулся:

— Результат будет таким же, как твоя физиономия. Ты дьявол, Мехран, дьявол, без которого человеку не обойтись…

— И спасибо Господу Богу за то…

Ридван и Хилми произнесли почти одновременно:

— Спасибо Господу…

Паша с гордостью и восторгом сказал:

— Вы мои милые друзья. Какая же жизнь без любви и дружбы? Жизнь прекрасна, и красота прекрасна, упоение музыкой прекрасно, прощение прекрасно. Вы молоды и потому смотрите на жизнь под особым углом. Жизнь же многому научит вас. Я люблю вас и люблю этот мир. Я посещу Дом Господа ради благодарности, просьбы о прощении и мольбы о наставлении на путь истинный…

Ридван улыбнулся его словам:

— До чего вы прекрасны! Вы так и источаете безмятежность…

Али Мехран лукаво сказал:

— Однако всего лишь одно небольшое движение, и он будет источать кое-что совсем другое. Правда, паша? Вы учитель для целого поколения!

— А ты сам Иблис, сын старой карги! О Боже, если я когда-нибудь предстану на том свете для отчёта, я просто укажу на тебя, и этого будет достаточно!

— На меня?.. Вы несправедливы со мной, ей-Богу. Я всего лишь ваш покорный слуга!

— Нет, ты дьявол…

— Но ведь без него человеку не обойтись?!

Паша засмеялся:

— Да, сводник…

— Я был и по-прежнему являюсь в вашей насыщенной жизни приятной мелодией, красивым личиком и постоянным счастьем. И наконец, не забудьте о моей молодости, ваше вероломное превосходительство!

Паша вздохнул со стоном:

— О молодость!.. О былые времена!.. О дети, почему вы так быстро растёте?!! Да славится и возвышается мудрость Твоя, о Господи!

Он прочитал строки из стихотворения:

Моё копьё не отклонялось от злорадства врага,

Ему подходили и утро, и вечер.

Мехран, подёрнув бровями, переспросил:

— От злорадства врага?! Нет уж, скажите лучше «От насмешек Мехрана»!

— Сукин ты сын, не порть нам настроение своей болтовнёй! Нельзя шутить, когда мы вспоминаем прекрасное былое время. Иногда слёзы лучше улыбок, они более гуманны и полны признательности. Вот послушайте ещё такое стихотворение:

Она отвергла меня, но том, о чём она не знала

Были седина и плешь.

— Что вы думаете о словах «то, о чём она не знала»?

Тут Мехран заговорил тоном продавца газет:

— Газеты «События», «Пирамиды», «Египтянин»…

Паша в отчаянии взмолился:

— Это не твоя вина, это…

— Ваша вина!

— Моя?.. Меня винить не в чем. Когда я познакомился с тобой, ты был развращён настолько, что тебе мог бы позавидовать сам Иблис. Но я не позволю тебе испортить атмосферу, созданную воспоминаниями. Вот послушайте ещё одно стихотворение:

Я был лишён молодости, когда был совсем юн.

Как ветка лишается листвы.

Мехран встревоженно спросил:

— Как ветка, паша?

Паша перевёл взгляд на Ридвана и Хилми, которых объял смех: