Как брать интервью. Искусство задавать правильные вопросы и получать содержательные ответы

Я уж было начал сгибаться в три погибели, но вмешалось мое репортерское «я»: «Погодите-ка, я должен это видеть. Я ведь здесь именно для этого!» Я вылез из машины и стал наблюдать за происходящим. Подлетели еще несколько внедорожников, из них выскочили пограничники с дубинками. Некоторые беглецы сразу подняли руки вверх и получили по паре наручников на запястья. Другие принялись убегать и сопротивляться, и их избили дубинками и только потом заковали в наручники. Потом их посадили в кузов и увезли. К тому моменту вертолет давно уже улетел.

Офицер, который взял меня с собой пассажиром, видел, что я следил за происходящим. Когда он, перепачканный грязью, вернулся за руль, он тяжело дышал и, попив воды, сказал:

– Как вы могли заметить, операция прошла жестковато.

Я кивнул.

– Это потому, что они играли не по правилам, – сказал он.

Я подумал о том, о каких «правилах» он говорил, но решил подождать того момента, когда смогу обсудить этот вопрос со старшим по званию.

Наш гид-пограничник переметнулся из стана сердобольных людей в стан злостных полицейских вроде тех, что избивали Родни Кинга[39], быстрее, чем вы бегаете в бухгалтерию за зарплатой. Заметка начинающим репортерам: сочувствие – не бездонный колодец.

В конце смены я поблагодарил пограничника и пообещал прислать ему статью на ознакомление до публикации (и сделал это – еще одна заметка репортерам: всегда делайте именно так. Даже если вашему собеседнику не понравится материал, он оценит этот жест, и вы заручитесь его поддержкой на всю жизнь), после чего отправился в офис начальника Пограничной службы, чтобы взять интервью.

От начальника мне было нужно не так уж много. Суть моего интервью заключалась в рассказе о подготовке пограничников, о том, как их обучают справляться со стрессом, гневом и ситуациями, в которых их – да! – побивают камнями мальчики-мексиканцы.

Не могу сказать, что начальник был человеком душевным, но он вел себя цивилизованно, и я чувствовал, как он пытается подавить свое презрение к репортеру, которому хватило наглости ставить под сомнение действия смелого офицера перед лицом опасности.

Я продумал особый план разговора с этим человеком, и, когда я понял, что подхожу к кульминационному вопросу, оказалось, что я был прав, потому что он набросился на меня и чуть не разбил мне череп. Это не входило в мои планы, но, как я уже говорил, не все интервью идут как запланировано.

Кульминация интервью не обязательно должна вести к конфликту. Это вовсе не присуще всем в мире интервью. Но по крайней мере они должны следовать по определенной траектории, как рассказ, в котором все события происходят не просто так, а ради чего-то.

КОГДА ВСЕ ЛЕТИТ В ТАРТАРАРЫ

Несмотря на то что мир (как и наши интервью) невозможен без хоть какого-то порядка, иногда нам все-таки приходится импровизировать. Скорее всего, вы довольно быстро почувствуете, что интервью началось не очень гладко, или вы недостаточно подготовились, или ваш собеседник просто с вами не на одной волне. Когда я брал интервью у Карима Абдул-Джаббара, я весь разговор не мог понять, почему он никак не может расслабиться, почему отвечает так кратко, почему не подхватывает мою мысль и не рассказывает истории из жизни, даже когда я явно его к этому подталкиваю.

Меня многие предупреждали, что собеседник он «трудный», но было в том разговоре нечто большее, чем просто трудность. Мне с трудом удавалось вытянуть из него хотя бы несколько слов.

Только позже выяснилось, что по пути ко мне на интервью он узнал, что умер его хороший друг. Характерно, что он не отменил интервью, – не сомневаюсь, что любой на его месте отменил бы. Невозможно знать наверняка, что происходит в жизни вашего собеседника, и иногда разработанный вами план просто нельзя исполнить.

Интервью – это живой организм. Вы оказываете влияние на другого человека. Обстановка вокруг в тот конкретный момент тоже оказывает на него влияние. Предполагать, что все пойдет так, как вы запланировали, – это ошибка молодых и неопытных. Нужно держаться за придуманную структуру, но не слишком крепко. Даже если вы хорошо упорядочили свои вопросы и абсолютно убеждены, что довели их до совершенства, прямо как Макфи, всегда будьте готовы отказаться от своего плана.

Так я и поступил, когда брал интервью у Джорджа Плимптона, одного из редакторов – основателей журнала Paris Review и одного из моих любимых спортивных журналистов. Я не мог дождаться нашего с ним разговора и неделями корпел над вопросами, оттачивая их порядок до идеального. Но, когда мы с Плимптоном шли с ужина в направлении аудитории, положение резко стало опасным. Я начал пояснять ему формат интервью, но он внезапно остановился прямо посреди тротуара:

– Интервью? Какого еще интервью?

– Интервью, которое я прямо сейчас буду у вас брать, – сказал я, стараясь поддерживать темп ходьбы на подходе к залу.

– Я впервые слышу об интервью, – сказал он, заметно разволновавшись. – Я не давал своего согласия на интервью. Я думал, будут только публичные чтения. – В качестве подтверждения он достал свою новую книгу.