Как Черчилль развязал Вторую Мировую. Главный виновник войны

«Забияка Уинстон» еще в Первую мировую войну проявил свои «полководческие» способности, затеяв кровавую и бессмысленную Дарданелльскую операцию. И на него в первую очередь обратили взоры реальные властители западного мира, когда прежнее руководство Англии («мюнхенцы») заколебалось в своей решимости продолжать войну до последнего англичанина.

Когда читаешь его мемуары, посвященные лету сорокового года, создается впечатление, что писал их в лучшем случае командир корпуса территориальных войск — львиную долю содержания книги занимают мысли премьер-министра об организации обороны Острова. Особенно трогательна картинка — Черчилль инспектирует бригаду береговой обороны, ее комбриг вызывающе говорит Лидеру нации, что у него на пять противотанковых пушек — по шесть снарядов, и нельзя ли его расчетам выпустить хотя бы по одному — «для практики». Нет, заявляет пламенный трибун, все снаряды — только по врагу!

Красавец и герой. Борец.

Премьер-министр — это, вообще-то, должность политического руководителя страны. Который не должен командовать противотанковой обороной побережья — в его служебные функции входит как раз умение не допустить ситуации, в которой данная оборона вообще понадобится!

Вместо политического руководства страной (включающего, между прочим, способность ставить во главу угла интересы собственного государства) Уинстон Черчилль деятельно руководит войсками обороны метрополии — похвальное занятие для военачальников и довольно странное, если не сказать больше, для премьер-министра.

Но ничего другого он не умеет! Вернее, ни для чего другого его и не назначали…

Посему нет ничего удивительного в том, что в первые же свободные выборы в Англии в июне 1945 года Черчилль с треском проиграл лейбористам и Клементу Эттли — английский народ, пусть с изрядной отсрочкой, но смог высказать свое отношение к «героическому Уинстону» и к «его» войне.

Тем временем 22 июня 1940 года в 18.50 война во Франции была закончена.

Авианосец «Глориес»

Пикирующие бомбардировщики Ю-87

Катастрофа под Дюнкерком

Брошенная английская техника

Выступление канцлера Германии А. Гитлера в рейсхтаге

Глава четвертая

1

Ну и что?

В Компьенском лесу не было уполномоченных английских представителей — и подписание перемирия из трагической драмы немедленно превращалось в жалкий фарс. Именно в фарс — потому что война с падением Франции не прекратилась. Потому что вместо семисот километров сухопутного фронта и трехсот километров десантоопасной береговой черты Германия получала требующий обороны периметр почти в восемь тысяч километров — все северное и западное французское побережье, все побережье Норвегии, все датское побережье, а также береговую черту Голландии и Бельгии.

Победа над Францией, Бельгией, Голландией и в Норвегии серьезно ослабляла Германию — потому что теперь французские, голландские, бельгийские колонии, будучи де-факто бесхозными, большей частью пополнят ресурсную базу врагов Германии. Потому что с момента окончания военных действий на континенте Третий рейх получает в качестве весьма сомнительных союзников никчемные силы вишистского режима, двор бельгийского короля Леопольда и немного голландских и бельгийских добровольцев, а в качестве противника — движение Сопротивления во всех оккупированных вермахтом странах, позже изрядно попортившее кровь оккупационным властям. Потому что в Англию уходит почти весь огромный норвежский торговый флот (четыре с половиной миллиона тонн тоннажа) и весь норвежский золотой запас.

Ситуация июня 1940 года прозрачна, как слеза. Франция вышла из Большой войны — но всерьез воевать она и не собиралась. Франция лишилась армии — но эта армия просто растворилась в воздухе, никак не усиливая вермахт. Вооружение девяноста двух французских дивизий, конечно, весьма серьезное подспорье, но в июле 1940 года оно вермахту попросту не нужно — исчез враг, в сражении с которым можно было бы использовать это оружие.

Французский же военный флот, который мог бы реально пригодиться Кригсмарине, остался большей частью в заморских портах, до которых немцам было не дотянуться. Из крупных французских кораблей два старых линкора — «Париж» и «Курбе» — были интернированы в Англии, вместе с двумя лидерами, восемью эсминцами и семью подводными лодками. Четыре линейных корабля («Дюнкерк», «Страсбург», «Прованс» и «Бретань») вместе с шестью лидерами и гидроавианосцем «Коммандант Тест» стояли на якорной стоянке в Мерс-аль-Кебире и, хотя по условиям перемирия должны были вернуться в Тулон, делать этого не спешили. В Северной Африке находились и восемь легких крейсеров (в Алжире), и около тридцати эсминцев, сторожевиков и эскортных кораблей (в Оране). В Дакаре стоял новейший линкор «Ришелье», его систершип «Жан Бар», бежавший из Сен-Назера в Касабланку, тоже был недоступен немцам. Да и стоящие в Тулоне 4 тяжелых крейсера и 12 эсминцев формально оставались под юрисдикцией правительства Виши и использоваться немцами не могли.