Читаем Как читать романы как профессор. Изящное исследование самой популярной литературной формы полностью

Метапроза: проза (пока ничего сложного, правда?) о 

(«мета» и означает «за», «за пределами»)… прозе. Это относительно новое название очень старого метода. Если у вас есть первое, начала 1970-х годов, издание словаря The American Heritage Dictionary, не ищите там этого слова. Романист и философ Уильям Х. Гэсс первым употребил его в своей теоретической книге «Проза и фигуры жизни» (Fiction and Figures of Life, 1970). Им он обозначает те произведения художественной литературы, которые наряду со всем прочим рассказывают и о себе, о том, как они сделаны; слова вроде «соотносящийся с самим собой», «рефлексивный» и «осознающий сам себя» все время всплывают в спорах о метапрозе. Прежде всего Гэсс описывает свою современность: повести и рассказы, которые писали такие авторы, как Джон Барт, Роберт Кувер, Б. С. Джонсон, Кристин Брук-Роуз, Итало Кальвино, Фаулз и, конечно, сам Гэсс. Но тип повествования, о котором он пишет, имеет давнюю историю. Насколько давнюю? Похоже, очень и очень. Примерно вот так: однажды вечером пещерный человек Алли что-то рассказал, а на следующий вечер пещерный человек Уп пересказал услышанное и в какой-то момент добавил: «Вот так рассказываются почти все истории, поэтому я: а) буду, б) не буду рассказывать так же». Или он сделал бы это, если бы уже изобрели вводное слово или предложение. Тогда пещерный человек Алли мог бы начать и так: «Ну, вы знаете, как рассказываются истории…» Зачем ждать следующего вечера? Так или иначе, но метапроза родилась.

Сомневаетесь? Пьеса Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» (1966) играет с парочкой незадачливых второстепенных героев «Гамлета». Перед нами метатеатр, двоюродный брат метапрозы. Но ведь таков же и первоисточник пьесы Стоппарда. Еще в 1600 году Гамлет ставит пьесу в пьесе и дает указания актерам, как лучше разыграть его маленькую драму. Шекспир проделывает эту штуку почти в каждом своем произведении, будь то настоящая пьеса, как в «Сне в летнюю ночь», или представление, поставленное для чьей-нибудь выгоды, как в «Много шума из ничего». И мы знаем, что он не первый. У Джеффри Чосера в «Кентерберийских рассказах» (1384) паломники идут в большой город, чтобы в тамошнем соборе встретить Пасху, и по пути рассказывают разные истории. Иногда эти истории спорят с другими историями, иногда злые силы из настоящей жизни пробираются в истории (или наоборот), или, как в случае с Продавцом индульгенций и его рассказом, рассказчик увлекается, забывает, где находится, и совершает нечто неуместное, за что спутники строго его отчитывают. В «Рассказах» полно материала для едкой критики метапрозы.

Но подождите,

как говорят в рекламе, это еще не все
. Оказывается, идея принадлежит вовсе не Чосеру. Первопроходцем был скончавшийся незадолго до появления «Рассказов» Джованни Боккаччо со своим «Декамероном». У него компания из десяти молодых людей бежит из Флоренции от эпидемии Черной смерти, и две недели каждый из них рассказывает по десять историй. Эта четко выстроенная фаланга повествований открывает целый диапазон возможностей, а ее обрамление волей-неволей привлекает внимание к искусственности обстановки: рассказы придуманы для того, чтобы соответствовать особой ситуации. Книга постоянно напоминает нам, что она выдумана, что в самом этом путешествии ничего естественного нет. Что же, на «Декамероне» мы и остановимся? Вряд ли. И Гомер, и Вергилий обращаются к музам, но делают это по-разному. Гомер, если только он существовал, был бродячим поэтом-певцом; ему требовались сильные легкие и мощный ум, поэтому при исполнении своих обязанностей, в моменты сильного напряжения, он и призывает на помощь муз. Вергилий, наоборот, писал свои произведения, а не пел их, поэтому не так сильно нуждался в хорошем дыхании или внезапном озарении; призывая муз, он заключает свою просьбу в виртуальные кавычки, потому что так поступают все создатели эпических произведений. Если нужно, мы можем и еще больше углубиться в историю, но, надеюсь, вам и так уже все ясно.

Итак, это мета-чего-то-там существует уже достаточно давно. Что-что, простите? Чосер и Боккаччо, а уж тем более Вергилий – не романисты. Ага, понятно. Вспоминаем основные признаки романа: размер с большую книгу, вымысел, много героев, основные и побочные сюжетные линии, повествование в прозе. Чего не хватает? Только последнего признака. Согласен, он исключительно важен. Но и во времена Чосера, и до него ни одно достойное художественное произведение не было прозаическим. Следовательно, стихи. С учетом интересов всех трех писателей, сложности и стройности их повествований они стали моделями для первых романистов. Кроме того, термин ведь не «метароман», а «метапроза». И ни в коем случае не забывайте еще одно: романисты тащат отовсюду. Все. Всегда. Романисты – это сороки литературного мира.

Перейти на страницу:

Похожие книги

От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику
От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре возрождения? «Я знаю всё, но только не себя»,□– что означает эта фраза великого поэта-вора Франсуа Вийона? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете в новой книге профессора Евгения Жаринова, посвященной истории литературы от самого расцвета эпохи Возрождения до середины XX века. Книга адресована филологам и студентам гуманитарных вузов, а также всем, кто интересуется литературой.Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, ведущий передачи «Лабиринты» на радиостанции «Орфей», лауреат двух премий «Золотой микрофон».

Евгений Викторович Жаринов

Литературоведение
Путеводитель по классике. Продленка для взрослых
Путеводитель по классике. Продленка для взрослых

Как жаль, что русскую классику мы проходим слишком рано, в школе. Когда еще нет собственного жизненного опыта и трудно понять психологию героев, их счастье и горе. А повзрослев, редко возвращаемся к школьной программе. «Герои классики: продлёнка для взрослых» – это дополнительные курсы для тех, кто пропустил возможность настоящей встречи с миром русской литературы. Или хочет разобраться глубже, чтобы на равных говорить со своими детьми, помогать им готовить уроки. Она полезна старшеклассникам и учителям – при подготовке к сочинению, к ЕГЭ. На страницах этой книги оживают русские классики и множество причудливых и драматических персонажей. Это увлекательное путешествие в литературное закулисье, в котором мы видим, как рождаются, растут и влияют друг на друга герои классики. Александр Архангельский – известный российский писатель, филолог, профессор Высшей школы экономики, автор учебника по литературе для 10-го класса и множества видеоуроков в сети, ведущий программы «Тем временем» на телеканале «Культура».

Александр Николаевич Архангельский

Литературоведение
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука