Как французы придумали любовь

Как и Индиана, Лелия – красивая, благородная дама, но уже несколько утратившая невинность, свойственную Индиане. Она боготворит мужчину и преклоняется перед ним, но его человеческие недостатки, без которых не обходится ни один характер, разочаровывают ее настолько, что она оставляет его. Она погружается в бездну мучительного отчаяния, поскольку считает себя неспособной вновь полюбить и чувствует склонность к аскетической жизни.

У Лелии есть сестра по имени Пульхерия, что означает «красавица». Связь с ней была давно утрачена. Пока они были в разлуке, Пульхерия стала куртизанкой. Неожиданную встречу Лелии и Пульхерии можно интерпретировать как символический диалог между двумя «половинками» раздвоенной личности.

Лелия понимает любовь между полами как «самую ангельскую и самую постоянную» [68] . Пульхерия жаждет лишь физического удовлетворения. Однако представлению об идеале полностью не соответствует ни романтическая, ни гедонистическая натура. Заявляя, что презирает поведение Пульхерии, Лелия завидует опыту своей сестры.

То, что сестры представляются автору лишь «половинками» целостной личности, становится очевидным, когда поэт Стенио, поддавшись обману, занимается любовью с Пульхерией, которую по ошибке принимает за свою любимую Лелию. Когда Пульхерия и Лелия ведут преданного Стенио в подземный грот, автор мастерски пользуется приемом раздвоения, намеренно стараясь запутать как читателя, так и самого Стенио, не узнающего женщину, которую он обнимает. Как Реймон в «Индиане» путает Нун с ее хозяйкой, так и Стенио клянется, что никогда не любил Лелию так сильно, как тогда, когда держал в своих объятиях Пульхерию, полагая, что это Лелия.

Стенио, поняв, что стал жертвой обмана, прогоняет Пульхерию, но последствия его любовного опыта очевидны: без сексуального удовлетворения его восхищение Лелией становится недостаточным. Лелия и Пульхерия, душа и тело, дух и плоть, должны слиться воедино, чтобы стать полноценной личностью. Порознь они остаются незавершенными, не удовлетворенными собой и не приносящими удовлетворения возлюбленному.

Можно спорить о том, насколько роман «Лелия» является совершенным образцом романтизма. Его действие разворачивается в монастыре, где есть гроты, мраморные фонтаны, диковинные птицы и яркие цветы. Приключения Лелии напоминают волшебную сказку или вещие сны. Экзотические декорации созвучны эмоциям героев. Возможно, что именно такие впечатления Жорж Санд вынесла из своей связи с Альфредом Мюссе. Есть ли на свете для этого лучшее место, чем Венеция?

Жорж Санд убедила Казимира в том, что поездка в Италию будет полезна для ее здоровья. Она же уверила мать Мюссе в том, что будет присматривать за ее сыном с самой нежной заботой. Ее собственных детей на время отсутствия матери тоже не обделили заботой: Соланж, жившую вместе с матерью в Париже, отправили в Ноан, а Мориса определили в пансион. Новое «дитя» Жорж Санд затмило всех остальных.

О бегстве влюбленных в Венецию написано множество рассказов, биографических романов и пьес, сняты фильмы и телепередачи. Они, как Абеляр и Элоиза, стали звездами первой величины в истории французской любви. Трудно изложить коротко то, что описано во всех подробностях, поэтому можно сослаться на свидетельства самих влюбленных.

В автобиографии Жорж Санд вспоминает, что Венеция, город ее мечты, намного превзошла все ожидания. 1 января 1834 года они поселились в отеле «Даниэли», который с тех пор предпочитают влюбленные. Но и в Италии она чувствовала себя плохо и скоро слегла с жестокой горячкой. Едва она поправилась, тяжело заболел брюшным тифом Мюссе. Жорж Санд заботливо ухаживала за ним почти три недели, позволяя себе «отдохнуть не более одного часа в день».

Мюссе во время болезни Жорж Санд осматривал город и даже посещал проституток. Можно сказать, что история любви, едва начавшись, уже дала трещину. Во время болезни Мюссе был «в возбужденном состоянии и бредил», как пишет Санд своему издателю Бюлозу в письме от 4 февраля. Она и прежде была свидетельницей его психической неустойчивости, когда в Фонтенбло он испытывал ночные галлюцинации, и теперь она пришла в ужас. Даже самой преданной сиделке одной было бы не под силу справиться с физическим и психическим расстройством Мюссе.

Так в их апартаментах появился доктор Пьетро Паджелло, двадцатисемилетний венецианец, который помогал Жорж Санд ухаживать за Мюссе. Вскоре ему удалось занять место Мюссе и в спальне хозяйки. Мюссе, подозревая измену, в бреду называет ее «шлюхой». Он становится ужасно ревнив и тем самым уничтожает остатки любви, которую она еще сохранила к нему. Однако, когда Мюссе выздоравливает, они покидают отель «Даниэли» вместе и переезжают на квартиру подешевле, где она может начать писать. Как бы то ни было, нужно платить долги, а ее литературный труд стал для них основным источником дохода. После трех месяцев, проведенных в Венеции, Мюссе почувствовал себя достаточно здоровым для того, чтобы вернуться в Париж без нее.