Как я был «южнокорейским шпионом»

Примерно через неделю адвокаты и прокурор, возвращаясь с очередного судебного заседания, встретили «больную и госпитализированную» Губанову в здании Мосгорсуда живой и здоровой, о чем и сделали на следующий день заявление под протокол. Очевидно, что, находясь под жестким давлением ФСБ, она не могла вынести оправдательный приговор. В России такого практически не бывает. Следователь Петухов, не скрываясь, ходил в суд регулярно, как на работу. Но и для обвинительного приговора у нее не было оснований. В таких условиях она сочла за благо самоустраниться. Для нее это, правда, все равно плохо кончилось: вскоре она вынуждена была уволиться.

Возможно, что Губанову вывели из процесса и без ее желания, зная о ее несвойственных судьям колебаниях относительно заведомой виновности подсудимого.

Как говорил Гервис, мы попали в заколдованный круг нашего правосудия, когда суд не может отпустить человека в связи с его невиновностью и осудить его не может в связи с отсутствием на то законных оснований. По мнению Москаленко, такое поведение суда первой инстанции — следствие его глубокой растерянности. В таких условиях я обратился в Верховный суд, где выразил недоверие Московскому городскому суду и ходатайствовал, чтобы в качестве первой инстанции мое дело рассматривал Верховный. В свою очередь защита направила в Верховный суд частную жалобу на действия Мосгорсуда.

Обеспокоенные ситуацией с рассмотрением моего дела, к председателю Верховного суда В. М. Лебедеву обратились с письмом президент Центра экологической защиты профессор А. В. Яблоков, академик Ю. А. Рыжов, президент Фонда защиты гласности А. К. Симонов, главный редактор журнала «Индекс / Досье на цензуру» Наум Ним, члены ПЕН-центра Феликс Светов, Александр Ткаченко, Андрей Битов, Юнна Мориц, Аркадий Ваксберг. Они, в частности, писали:

«У прежнего состава суда была возможность принять законное решение, т. е. объявить перерыв или отложить дело слушанием до выздоровления судьи Губановой (если она действительно заболела), но он не сделал каких-либо сообщений, не вынес определений и не заявил о сложении своих полномочий по каким-либо причинам… Новому составу суда совершенно не нужны доказательства, установленные в прежнем судебном разбирательстве, и можно сделать вывод, что вмешательство и. о. председателя МГС Коржикова А. Б. в нормальный ход судебного процесса и не мотивированная замена прежнего состава суда вызваны тем, что руководство Мосгорсуда не устраивают как доказательства, полученные прежним составом суда, так и выводы, к которым пришел этот суд. Поскольку в деятельность первого состава суда, вынесшего обвинительный приговор, руководство Мосгорсуда не вмешивалось, приходим к выводу, что состав Губановой был заменен именно в связи с возможностью вынесения оправдательного приговора, о чем и просили адвокаты.

Именно таким пониманием сложившейся ситуации было вызвано ходатайство Моисеева, поддержанное его адвокатами, о передаче дела на рассмотрение в Верховный суд по первой инстанции или возвращении к прежнему составу суда.

Дополнительно отмечаем, что 7 и 8 декабря 2000 г. в здании суда защита и государственный обвинитель видели и общались не только с народными заседателями, но и судьей Губановой Т. К., которая уклонилась от дачи каких-либо пояснений. Это обстоятельство еще в большей степени подтверждает наши утверждения об абсолютной безосновательности передачи дела новому составу суда и отсутствии единственного законного основания для подобного решения — „стойкой невозможности исполнения судьей своих обязанностей“.

Просим Верховный суд разобраться в многочисленных нарушениях российских законов Мосгорсудом и принять указанное дело к рассмотрению по первой инстанции или обязать Мосгорсуд в соответствии с процессуальными нормами довести рассмотрение дела законным составом суда».

И мое ходатайство, и обращение этих достойнейших граждан Верховным судом были проигнорированы, а частная жалоба адвокатов отклонена. Все вновь пошло по накатанному пути. Лишь сменился государственный обвинитель — им стал полковник А. В. Титов, надзиравший до этого за законностью содержания в «Лефортово» и, следовательно, небезызвестный в Следственном управлении ФСБ. Прежний, видимо, как не справившийся с поставленной задачей, был переведен на другую работу.

Судья Коваль при содействии ФСБ всячески препятствовала тому, чтобы происходящее в суде становилось предметом наших жалоб в вышестоящие инстанции. Так, Яблоков подготовил жалобу в Конституционный суд по моему делу, и я оформил ему в изоляторе доверенность. Вместо того, чтобы отдать ее сразу адвокату, как это и положено, из «Лефортово» ее отправили в Мосгорсуд «на усмотрение судьи». А судья не усмотрела необходимости в выдаче доверенности Яблокову, поскольку, дескать, суд не закончил слушания и является закрытым, и таким образом лишила меня возможности обратиться в Конституционный суд.