Как я однажды стал поэтом. Сборник стихотворений

Не ждите, не нужно, ведь жизнь никого не вынашивает, это не обретённое.

Зависимость бывает только от присвоенного в виде впечатлительной пищи, в избавлении от мгновений восхитительных с неведомостью свыкшись.

Луна светит в ночи, не потому, что кто-то глядит на неё,

Кто-то глядит на неё, потому, что ей озарён.

*

4.10.2014

Шепчет колосьями голос степи, подобно сыплются пески или по волосам рука шуршит,

Шелестит заветное звучание, золотом покрытой глубины,

И тянет, растягивает вдаль, несёт по ветру жизнь,

Отдаю себя и все свои помыслы им, не щадя пригретой на солнце любви,

Пускай меня разрушат, пускай испепелят, пускай,

Во мне нечего послушать и мне нечего сказать,

Нет избавления от того, что отпускать не нужно,

Что не присвоено, так листьев охапка с паутиною кружат,

В танце последнем, впервые, хваткой соборной, будто навсегда,

Распались, расплылись, рассыпались, но вот он мерзавец непокорный,

По сторожкам полевым скользя, зовёт и напевает,

Говорит, что знать не нужно, лишь смотри, чтоб неведомое принять,

Увидеть светлый берег, бытийные кружева начал,

В безмерность ринуться искать лепестками раскрытыми наружу, отчалив.

Знает тот, кто младенческий лепет нежностью рук пеленал,

Видел тот, кто нежность тех рук истерзал, охватывая безбрежность,

Которой был остужен.

*

4.10.2014

Кофе и чайная ложка абсента, изысканный аромат,

Алхимическая смесь, антитеза наркотикам и всем ядам,

Немножко ранить плоть, чтоб снова ожить,

Лишь умирая мы живы, лишь оживая видим смерть,

Окунаясь в любви невольно норовишь убить,

Но это не агрессия, очищение, не от жизни, от гибели,

Навстречу опасности в избавлении от тоски и ущербности,

Объятия страсти, отпущение оков томливых,

Умирает человек, рождается подвиг божественный,

Уничтожение чертог уютов плотских, превозношение над ними,

На зов безкрайних пучин,

Они питаются мерами нашей жизни, и мы обязаны их прикормить.

*

6.10.2014

Хворост прогорает быстро, не удержишь пламя без тверди древесной,

Молоко прогоркает незыблемо, без треска, лишь от листка полынного,

И казалось бы, всё на своём месте, вот он пепел, горечь послевкусия.

Но где же пламя разлетевшееся?

Высвобождает тепло всё, что его удерживает, противостоя неисчерпаемому холоду вселенскому.

Каково же быть древесиной ни разу не горевшей, молока с горчинкой ни разу не вкусив, катиться по остывшему пеплу, жизни пожар на себе застопорив, чтоб в угасшем мире померкнуть,

Жалея блеска своей же искры, и в том тепле груди запертой, душу в скупости отравы утопить.

*

6.10.2014

Свет, настольная лампа, словно тусклостью фонарной на бульваре пропитала мглу тумана, Перо, потёкшие чернила лужами притаились, ждут, зовут в себя окунуться,

Размазать вьющей линией прописи в изяществе стихийном,

Дабы пара глаз в сей жест влюблённых увидели и смогли уткнуться, застыть в расстояниях времён,

Бытие и небытие сомкнувших строк, взглядом прикоснувшись, проникнуть в сюжет, что рукой написан давно в том тумане и лужах померкшей,

Чьей движениями без отрыва рывками нервными был белёсый холст испещрён, чёрной кровью поэзии пронизан в узорах, и напоследок окроплён.

Мертвы ли строфы эти, если нет руки той? Живы ли, если коснулся их твой взгляд живой?

Слова томятся, но их путешествие обозначено внемлющим, в плылких чувствах затронутом, эссенцией вышедшей из ментальных берегов.

*

7.10.2014

По вашим ли рукам взвелись мои желания?

По вашей коже ли сползает дрожь глазницы?

Смогли ли видеть бы, какими и зачем?

Откуда в моих мыслях место вашим лицам?

Сколько длится сезон бранный назойливых дождей?

Не вычтена никем похоть гладкошёрстных тел,

Алмазы ваши рассыпались зачарованных глаз искрами,

Наши глотки на страсти повисши,

Удушили горячим дыханием, взвизгами, конвульсии вздёрнутых дней.

Встретились на краю и смотрели вниз бездны,

Видели друг друга в отражении той,

Застыли в преддверии касаний, их растворимости.

Что же постигли, что же покинули?

Постигли, покинули, и выкинули вверх, на прощание!

*

7.10.2014

Мне кажется, я сошёл с ума ещё в детстве, когда встретил головой карусель,

Эта качеля советская мозги разом вправить умеет, дескать,

После этого, как будто всё на месте, до сих пор не могу понять, зачем здесь столько неуместного?

Чего от жизни люди хотят, куда строят лестницы, чем подвинуты к своим берегам?

Так они долбанутые или всё же я? Что это за действия, когда проку нет?

Возможно отроду что-то неправильно в наших головах,

А то глянь, только среди безумцев встречаешь почёт, изобретательность и знать.

Ведь ровными досками никто никого не принимается удивлять, их должна коснуться рука мастерская, мол, вот они голые доски, а вы что хотели? Яти вас и долго орать.

*

8.10.2014

Сорвалась звериная воля с цепи,

Вонзается ветер в пульсирующий сочный родник,

Что же плоть живая в просторах бездушных норовит найти?

Кто осмелится это выговорить или хотя бы осмыслить?

В сердце вскипает зеркальная ртуть,

Отражения некуда выплеснуть,

Сплюнь милый зверь, если не страшно спугнуть,

Недотрог и каверзных выблядков,

Их пугают лица свои,

Им суть свою выведать, что признать цепи рабских оков,

Они всю дорогу прикидываются, мол, не видно, кто, где сорит,