Как я отыскал Ливингстона

Против ожидания, к концу второго дня экспедиция не могла двинуться в путь; третий и четвертый день прошли достаточно плачевно в унылой долине Унгеренгери. Эта небольшая река в сухое время года превратилась в период мазики в значительную многоводную реку, в чем нам к несчастью пришлось убедиться. Она образовала собою канал, который разделял два ряда длинных цепей гор; выйдя из своих берегов и устремясь по рытвинам и неровностям горных склонов, она рассыпалась каскадами, блиставшими при солнечном свете, которые, сбежав в долину Зимбамуэни, образовали огромный скоп воды, который при отсутствии мостов оказался серьезным препятствием для переправы караванов; в прибавление к этому шел непрерывный дождь — тот дождь, который заставляет людей запираться по домам, приводит их в самое необщительное, жалкое состояние духа — настоящий лондонский дождь: бесконечная изморозь, смешанная с туманом и мглой. Выглянувший свет солнца показался жалким подобием самого себя, и старый пагасис, умудренный опытом, как старый капитан китоловного судна, поднял голову вверх и, взглянув на унылое светило, объявил, что вряд ли дождь прекратится раньше трехнедельного срока. Место по сю сторону Унгеренгери, где был расположен лагерь каравана, было источником заразительного воздуха, о котором нежелательно и отвратительно вспомнить. Нечистоты, извергаемые пагасисами, привлекали к себе мириады пресмыкающихся; армии черных, белых и красных муравьев опустошали почву; стоножки и разноцветные черви покрывали кусты и растения; на ветках в раковидных гнездах кишели желтоголовые осы, с жалами столь же зловредными, как и у скорпионов; громадные жуки, величиною с большую мышь, кружились около навозных куч; земля была покрыта множеством червей самого разнообразного вида, формы и окраски; словом, самая богатая энтомологическая коллекция не могла соперничать с тем разнообразием и количеством видов, которые вплоть до ночи покрывали мою четырехстороннюю палатку.

X. Переход через реку Макату.

На пятый день утром, 23-го апреля, дождь прекратился на несколько часов; мы решились воспользоваться этим временем и пройти вброд через топь Стагиана, полную зловредных испарений, к затопленному берегу реки. С пяти часов утра солдаты занялись перетаскиванием багажа с мели на мель к мосту, устроенному самым наипервобытнейшим образом. Только невежественный африканец может довольствоваться тою незначительною пользою, которую подобный мост приносит при переправе через глубокие и быстрые потоки воды. Легконогие пагасисы ваниамвези находили его даже слишком удобным. Пройти по нем с грузом могли бы только ловкие, искусные канатные плясуны. Чтобы вступить на африканский мост необходимо сделать огромный скачок с берега на сук дерева, (который зачастую бывает покрыт водою); при достижении противоположного берега необходим другой такой же скачок. С 70 фунтовою тяжестью на спинах, переносчики не считают это дело особенно легким. Иногда поддержкою им служит импровизированный канат-вьюнок, обвивающий почти каждое дерево; однако и этим удобством жители не всегда могут пользоваться.

К счастью, переправа багажа окончилась совершенно благополучно: несмотря на силу потока, ослы необыкновенно стойко выдержали напор течения, ни разу не уступив ему. Эта пятичасовая тяжелая переправа через Унгеренгери под конец привела в сильное раздражение всю нашу армию.

Перегрузив кладь и выжав наши промоченные одежды, мы покинули ужасную реку, с ее зловонием и испарением, и пошли по направлению к северу, по дороге, которая вывела нас на гладкую и ровную почву. Обогнув две возвышенности, лежавшие от нас по левую сторону, мы наконец потеряли из виду ненавистную нам долину.

Во время переходов я обыкновенно себя чувствую гораздо спокойнее и веселее, у меня исчезает все раздражение и злоба на отсрочку стоянки, сократить которую бывает, конечно, не в наших силах. Опасения и страх неизвестности, не раз посещавшие меня, конечно, вскоре уничтожились при виде открывшейся перед нами панорамы, которая была много привлекательнее необыкновенно плодородной долины Зимбамуэни. Мы увидели перед собою целый ряд прогалин, разделявших группами разбросанные леса молодых деревьев, окаймленных вдалеке одинокими скалами и разбросанными там и сям горами. За этими невысокими возвышениями мы снова видели голубые горы Узагары, ограничивающие горизонт с запада и севера.