Как Иисус стал богом

Одним из моих основных положений будет то, что одни христианские тексты, такие, как Евангелие от Марка, понимают Иисуса первым из двух способов – как человека, возведенного в ранг божества. Евангелие от Иоанна понимает его вторым способом – как божественное существо, ставшее человеком. Оба они рассматривают Иисуса как божество, но различными способами.

Таким образом, прежде чем обсуждать различные точки зрения ранних христиан на то, что именно означало для них называть Иисуса Богом, я подготавливаю сцену, обращая внимание на то, как именно люди в древности воспринимали взаимопроникающие сферы божественного и человеческого. В главе 1 я обсуждаю взгляды, широко распространенные в греко-римском мире за пределами как иудаизма, так и христианства. Как мы увидим, своего рода континуум внутри сферы божественного допускал определенное взаимодействие между богами и людьми – что не станет сюрпризом для читателей, знакомых с древней мифологией, в которой боги становились (на время) людьми, а люди становились (навечно) богами.

Несколько более необычной может показаться дискуссия в главе 2, в которой я показываю, что аналогичные представления существовали даже в мире древнего иудаизма. Это тем более важно потому, что Иисус и его самые первые последователи были во всех отношениях евреями. Оказывается, что многие древние евреи также верили не только в то, что божественные существа (такие, как ангелы) могут становиться людьми, но и люди тоже могут приобретать божественный статус. Некоторые из них прямо названы богами. Это подтверждается не только документами за пределами Библии, но также – что удивительно – документами, входящими в нее.

Предварительно установив точку зрения язычников и иудеев на этот вопрос, мы можем перейти в главе 3 к жизни исторического Иисуса. Здесь я сосредотачиваюсь на вопросе, говорил ли сам Иисус о себе как о Боге. Ответить на этот вопрос не так просто, причем не в малой степени из-за источников информации, имеющихся в нашем распоряжении, из которых мы можем почерпнуть сведения о жизни и учении Иисуса. Вот почему я начинаю эту главу с обсуждения тех проблем, которые представляют для нас сохранившиеся источники – в особенности евангелия Нового Завета – если мы хотим узнать, что произошло в истории за время общественного служения Иисуса. Среди всего прочего я показываю, почему большинство критически настроенных исследователей в течение более столетия высказывали мнение, что Иисус лучше всего может быть понят как апокалиптический пророк, предсказывавший скорое наступление конца света, когда Бог вмешается в историю и ниспровергнет силы зла, чтобы установить свое царство добра. Как только основной настрой общественного служения Иисуса установлен, я перехожу к событиям, которые привели к его распятию по приказу римского губернатора Иудеи, Понтия Пилата. При этом мы будем постоянно обращаться к главному вопросу этой главы: как именно сам Иисус понимал и описывал себя? Говорил ли он о себе как о божественном существе? Я собираюсь доказать, что ответ на этот вопрос отрицательный.

Первые три главы могут рассматриваться как фон для нашей главной темы: каким образом Иисуса стали считать Богом. Краткий ответ на этот вопрос состоит в том, что это было связано с верой последователей Иисуса в его воскрешение из мертвых.

На сегодняшний день очень много написано о воскресении, как исследователями, считающими себя искренне верующими людьми, и апологетами, считающими, что историки могут «доказать» факт воскресения Иисуса, так и скептиками, которые не поверят в это ни на одно мгновение. Очевидно, этот вопрос – фундаментальный для нашего обсуждения. Если бы ранние христиане не верили в то, что Иисус воскрес из мертвых, они бы подумали, что он ничем не отличался от любого другого незадачливого пророка, который оказался не в ладах с законом и был казнен за причиненные неприятности. Но христиане действительно верили в воскрешение Иисуса, и это, по моему мнению, изменило все.

С исторической точки зрения возникает очевидный вопрос. Что в действительности мы можем знать о воскресении? Здесь мы касаемся ряда чрезвычайно спорных моментов, и по поводу некоторых из них я изменил мнение в ходе работы над данной книгой. В течение многих лет я думал, что, как бы мы ни относились к рассказам о воскрешении Иисуса, мы можем с относительной долей уверенности утверждать, что сразу после смерти он был достойным образом погребен Иосифом Аримафейским, а на третий день его ученицы обнаружили гробницу пустой. Теперь я уже не считаю эти данные исторически надежными. Напротив, на мой взгляд, обе точки зрения (погребение и пустая гробница) представляются маловероятными. Итак, в главе 4 мне приходится иметь дело с тем, что мы, как историки, просто не можем ничего знать относительно традиций, связанных с воскрешением Иисуса.