Как Из Далеча, Далеча, Из Чиста Поля... (СИ)

- Не нам, тебе, - вздохнул Еким. - По мне, так век бы таких поручений не было. Ежели они все такие, ну ее, службу у князя киевского. Мало, с кем он там полается, что ж теперь, за каждый брёх голову подставлять? Ну да отговаривать не буду. Как сам решил, так и делай. Здесь тебя ожидать буду...

- Ожидай... Сказывай, где Неодолища отыскать? - повернулся Алешка к старичку, усевшемуся спокойненько на травку.

- К речке спустишься, перейдешь, там дорожку получше видать. Иди все по ней, не сворачивая. К вечеру увидишь взгорок, на этот похожий, там его и отыщешь. Шибко-то не беги, успеется...

- Коли случится со мной чего, одёвка твоя, что на мне, чай, пропадет...

- Новую справлю. Ты ж мне коня и все прочее оставляешь, в обмен.

- Ишь, чего захотел, - Еким встрял. - Не будет тебе, ни коня, ни прочего. Ежели что.

- Оставь его, Еким, - Алешка говорит. - Мена у нас с ним честная. То рассуди, не силком же он меня заставил. Ты же и сам сказал - мое это решение... Ну, прощевайте пока, а там свидимся, не свидимся, это уж как судьбе угодно...

Поклонился до земли, повернулся и побрел потихоньку.

Идет это себе не спеша, как наказано было, раздумывает. Надо бы все-таки прежде взгорка к лесу свернуть. Не по ровному месту, а скрытно к богатырю подобраться. Поглядеть осторожненько, взвесить все. Чтоб не случилось, как прежде со зверем. Не оказаться столбом посреди поля чистого. Со Скименом, правду сказать, повезло немного, ан нельзя же только везением жить. Надо и самому как-то голову приложить. А ежели ее без оглядки в нору волчью совать, так и без нее остаться недолго. Может, лучше в открытую вообще не соваться, а, там, как-нибудь среди ночи врасплох застать. Поединок - он должен по справедливости быть, а какая же тут справедливость, ежели противник твой тебя прибьет, и не заметит как. Вот ему бы Святогора в противники, это была б справедливость, а Алешка - никакой справедливости в этом нету.

Бредет Алешка, раздумывает, и невдомек ему, что уж солнышко за лес клонится, что уж и взгорочек показался, и огонек на нем плещется. Только тогда опомнился, когда кликнули его богатырским голосом:

- Э-ге-ге-гей, человече!

Даже и не понял сначала, подумал, гром среди ясного неба грянул. А как голову от дороги поднял, так и обомлел. Раньше б сказали, так сразу бы в Ростов и повернул, ноги б понапрасну не бил. Стоит богатырь, ровно дуб столетний. И впрямь, косая сажень в плечах. Уж на что Еким крепко выглядит, а куда ему до Неодолища!.. Алешка же супротив него, не более комара. Борода до пояса, в доспехе, рукавицы... Его ж какие там руки, под рукавицами теми?.. Брови густые, насупленные, взгляд суровый. Это вот с эдаким-то чудищем воевать? Да он... Он рукой машет, сюда, мол, иди. Делать нечего, придется.

Поднимается Алешка на взгорок, а ноги подкашиваются. Вспомнилось, что старец говорил: не бояться, мол. Да тут хоть бойся, хоть не бойся...

- Давненько никто мне не встречался, - богатырь ему говорит. И вроде добродушно, а чувство у Алешки такое, что вот скажи сейчас что не так, и сразу булавой по башке получишь. Неодолище ее возле костра бросил, Алешка ее поначалу за бревно принял. - Кто таков будешь? Далеко ли путь держишь?

- Так, человек прохожий, - молодец отвечает. - Странник. Столько лет по белу свету брожу, что уж позабыл, кто и откуда.

- Ишь ты, каков, - покачал головой богатырь. - По виду-то тебе годков совсем немного будет, чтоб имя свое позабыть.

- Это коли на одном месте сидеть, имя нужно, - Алешка ему, - а коли по свету бродить, пусть бы его и совсем не было.

- Странный ты, однако, странник.

- Чему ж тут удивляться?.. Странник, он завсегда хожалый.

- Так не хожалый, странный... Голоден, небось? Пристраивайся. Чем богат...

Пристроился Алешка к костру, улучит момент, скосит глаза на богатыря, и снова на огонь смотрит. А тот уставился на странника, ровно на диковину какую, и молчит. Наконец, спросил:

- И что же это тебя такое с мест родных погнало?

Алешка об другом думает, ему как-то и невдомек, отчего он странником по свету белому пустился. Начал было привычно, что, мол, пожар случился, дом погорел, без родных остался, не захотел на пепелище оставаться, - вот и отправился, куда глаза глядят. Бормочет, и сам понимает, - нет прежней легкости в словах. Не слова - камни пудовые. Оттого, может, что беда придуманная, все одно беда? Еще и Неодолище не мигаючи уставился. Совсем Алешка смутился, пуще девки. Разве не разрумянился. Замолчал.

- Да ты давай, ври дальше, - богатырь хмурится. - Мы - люди простые, правду от кривды отличить не умеем. Скажи нам: "Борода уму замена", мы и поверим...

- А коли не веришь, чего ж продолжать-то...

- Да ты и сам себе не веришь. Сбрехал бы, полюбил, мол, девку красную, а она за другого замуж пошла, не мог счастья их видеть, вот и удрал. Складней бы вышло.

- Тебе почем знать, складней, али нет? Может, так оно и было? Может, мне об этом говорить невмоготу?..