Как Из Далеча, Далеча, Из Чиста Поля... (СИ)

Старик было сунулся, мол, не тужи заранее, может, недолго ждать осталось, еще чуть-чуть, и вернется товарищ его с победой славною... Ага, вернется... Так на старика рявкнул, сам испугался. Не ровен час, того от взрыка Екимового Кондратий обнимет...

Эх, чего ждать-то! Зря раньше не спохватился. Не по делу на товарища осерчал. Собираться надобно, и по следам Алешкиным отправляться. Ежели нет его более на свете белом, - с богатырем поквитаться. Мало ли, что слово дал, в Ростов вернуться... Одолею Неодолища, тогда и вернусь. В ноги родителям Алешки брошусь, сам заместо сына им стану, коли простят. А не одолею, так и сраму нету.

Решил - и будто гора с плеч. Так собирался, будто не на бой кровавый, на пир званый. Но лишь только взялся за стремя, как старик сказал, приложив ко лбу ладошку:

- Говорил тебе, погоди. Вон он, товарищ твой, целехонек возвращается. Ишь, как торопится, ровно на коне...

Присмотрелся Еким, и вправду на коне. Спешит-торопится богатырь в доспехе на коне богатырском. А коли так, какой же это Алешка? Тот пешим отправился, в портах да рубахе.

Опустил голову Еким.

- Чуяло сердце-вещун, не видать мне больше товарища дорогого. Погубил его Неодолище, до нас добирается. Поди прочь, старик. Не держу на тебя зла, да ежели б и держал, не все ли теперь равно? Будешь в Ростове... Ну, сам знаешь, что делать надобно. Мне же судьба иное уготовила.

Снова ухватил стремя, птицей в седло взлетел, прибрал поводья.

- Поспешай, старик. Не сдюжу, так и тебе пощады не будет.

Саданул коня пятками в бока, пригнулся - и врагу навстречу, не оглядываясь. До него еще далеко, нечего прежде времени оружием щетиниться. Тот тоже пригнулся, ан коня не гонит. В руке ничего не поблескивает, знать, на булавах предлагает померяться. Так, значит, тому и быть. Кабы знать, как дело сложится, место бы повысмотрел. Трава высокая, что там под ней? Где ямка какая, где кочка, оступится конь, тут молодцу и конец. Теперь же, кому - счастье, кому - два, а кому и ни одного...

Близко уже... Постой, что это там у него позади седла? Никак, клюка Алешкина? И сверток... Нешто, одежонка его? Да как же это... Неужто последнее с поверженного содрать решился?

Закипела кровь в молодце. В глазах потемнело. Взъярился, ровно тур подраненный. Ярость в сече - последнее дело, ан до того ли теперь? Щит - на шуйце, булава - в десницу легла, и - будь, что будет.

Сшиблись богатыри. Невдомек Екиму, кто перед ним, у Алешки же дурь взыграла. Нет, чтобы проделке своей вовремя конец положить, булавой махать вздумал. Будто не видит лица Екимова, как перекосилось оно, кровью налилось, как рвет в клочья воздух булава его... Одно спасение - голову товарищ потерял. Ему б то приметить - не похож противник его на того Неодолищу, что старик описывал. Еким то примечает, уж больно приемы боевые с его собственными схожи, будто у одного учителя учились. И как удар нанести, и как уклониться - все одинаково. А вот что богатырь на коне неуверенно держится, сообразить не может. Ненависть глаза застит. Окажись на месте Алешки Неодолище - да хоть и другой кто, по силам Екиму равный, только не озверелый, - давно б поединку конец пришел. А так - крутятся, отскакивают, машут булавами, и никак никто в другого не попадет. Казалось бы - чего тут такого? Дубиной - и не попасть. Вон, иной раз, как драка затеется, взмахнет иной, чем в руку сунулось, семерым достанется, здесь же не мешает никто - и никак не получается. Тут ведь еще какая хитрость есть? Коня чужого не задеть. Ни один богатырь себе такого позволить не может.

Нашла коса на камень. Сошлись сила и верткость. И никак одной другую не одолеть. Пока, наконец, Еким на хитрость не пустился. Не по нраву она ему, однако в схватке смертной подчас все средства хороши. Сделал вид, что уставать начал, развернул вдруг коня, и как бы наутек пустился. Супротивник - за ним. Отвел щит в сторону, этого-то Еким и ждал, обернулся через плечо, и метнул булаву с руки навстречу преследователю. Миновала голову конскую, и точно в грудь преследователю угодила.

Тот будто на препятствие наскочил, из седла вылетел и на землю грохнулся. Развернулся Еким, с коня соскочил, меч выхватил - нет тебе пощады, супостат, хоть ты и чувств лишился. Подскочил, взмахнул мечом... А супостат-то так приложился, что у него шлем набок сдвинулся. И видит Еким, никакой перед ним не Неодолище, - Алешка раскинулся. Уж не ворожба ли какая?

Опустил меч, сам опустился, скинул в сторону шлем с поверженного... Да нет же, ни на какую ворожбу не похоже. Товарищ его перед ним. Лежит, и, кажется, не дышит. Потормошил слегка, потом посильнее - ничего. И то сказать, тяжелая рука у Екима, даром что молод. Со всего маху в грудь булавой - это кто ж такое сдюжит? Вот и товарищ его, похоже, не сдюжил. И выходит так, Еким Иванович, что ты своего же товарища, за которого поквитаться собрался, своими же руками... Он, получается, одолел богатыря, ан из-за головы дурной шутки шутить вздумал. Вот и...