Как Китай стал капиталистическим

В результате предложенный Чэнем принцип «Плановая экономика – главный, а рыночная – вспомогательный элемент» в 1982 году стал официальным лозунгом правительства. Он, по сути, исключал реформу ценообразования, предложенную Оюэ Муцяо, – несмотря на то что ее одобрили Ху Яобан и Чжао Цзыян. Выступая на XII съезде КПК в сентябре 1982 года, Ху Яобан чувствовал себя обязанным подчеркнуть главенство государственного сектора и централизованного планирования в экономике. «В последние годы мы инициировали ряд реформ экономической системы… Мы взяли правильный курс, и результаты очевидны. Однако все чаще наблюдаются случаи ослабления и торможения единого государственного планирования… В дальнейшем, оставляя простор для рыночного регулирования, мы ни в коем случае не должны пренебрегать единым руководством посредством централизованного планирования», – сказал Ху[117]

. Масштабная реформа ценообразования была отложена на неопределенное время.

Китайское руководство с легкостью отказалось от реформы ценообразования, однако справиться с еще одним выпущенным из бутылки джинном – с быстро развивающимся частным сектором – оказалось гораздо труднее. В начале 1980-х годов китайское правительство столкнулось с двумя проблемами: как помочь частному сектору, не дав ему вытеснить сектор государственный, и как поддержать рынок, не подорвав централизованного планирования. Считая, что рынок и частный сектор угрожают экономическим основам социализма, Пекин принял решительные меры. 11 января 1982 года ЦК КПК обнародовал уведомление с призывом нанести удар по экономической преступности и сохранить социалистический порядок в экономике. 8 марта Постоянный комитет ВОНП принял резолюцию о «Решительной борьбе с серьезными экономическими преступлениями». В связи с этим в Уголовный кодекс КНР были внесены соответствующие изменения. Сразу после этого в Китае началась кампания против экономических преступлений, целью которой было сдержать рост частного сектора – в первую очередь в прибрежных районах, где стремительно возрождалось индивидуальное предпринимательство. В резолюции говорилось: «Начиная с этого момента следует усилить борьбу с разлагающим влиянием буржуазной мысли. В процессе реформ необходимо уделять особое внимание сохранению чистоты коммунизма» (цит. по: Zhao Ziyang 2009: 103; см. также: Wu Li 1999: 852).

3

На протяжении 1980-х годов правительство КНР стояло перед идеологической дилеммой. Китайские лидеры продолжали верить в превосходство социалистического строя, но в то же время были вынуждены признать, что их страна сильно отстала от Запада. В связи с этим китайские политики оказались в весьма уязвимом положении. Чувство незащищенности в сочетании с преданностью социалистическим идеям привело к тому, что у китайских лидеров развился параноидальный страх перед «мирной эволюцией»: им чудилось, что враждебные силы за рубежом все время пытаются подорвать и в конце концов свергнуть коммунистический режим, посеяв «семена чуждой идеологии» и подлив «культурной отравы». Правительство всерьез озаботилось тем, как научить китайцев противостоять буржуазным искушениям. В 1983 году оно развернуло полномасштабную кампанию против «духовного загрязнения» (Tang Jisheng 2004: 275–285; Zhao Ziyang 2009: 162–168). Нескольких видных коммунистов, осмелившихся открыто выступить в защиту индивидуальных свобод, исключили из рядов КПК. Хотя Дэн Сяопин еще в 1979-м объявил политическую реформу предпосылкой успешных экономических преобразований, в 1983 году о ней все еще не было и речи. Даже дискуссии на тему рыночной экономики и либерализма подвергались жесточайшей критике.

Несмотря на неблагоприятную политическую обстановку и явную дискриминацию со стороны властей, едва народившийся частный сектор в 1980-х годах сумел выжить и даже вырасти. Но как удалось негосударственному сектору пережить идеологическую враждебность правительства?