Как лечиться правильно. Книга-перезагрузка

(На Сен-Женевьев-де-Буа под Парижем в часовенке похоронена расстрелянная немцами княгиня Трубецкая. Арестованная за активное участие в подполье, она на вопрос немцев, не понимающих её мотивы: «Почему? Вы же княгиня?!» — ответила: «Я русская княгиня!».)

Иван Васильевич перед войной неоднократно посещал СССР нелегально и наконец был арестован. Его как банального диверсанта повели на расстрел. Спасла случайность: один из арестованных указал на Ивана Васильевича как на начальника, приехавшего с инспекцией. Вывели его буквально из-под стенки — с той ночи он и стал совершенно седым.

Дальше жизнь и судьба резко изменились. Иван Васильевич вернулся в Париж уже тайным агентом НКВД. В послевоенную Россию его отозвали только в 1947-м. Не обманули — дали новое имя, биографию, жилье. Подселили в квартиру вдовы погибшего командарма (та самая), дальнейшее вы поняли…

У Ивана Васильевича из родных была только сестра. Жена с младенцем ушла от него еще в молодости, ребенок умер. Сестра уехала в Америку перед самой войной, и следы ее затерялись. Уже проходя в Нью-Йорке интернатуру, я по просьбе Ивана Васильевича дал в русскоязычную газету объявление: «Те, кто знал Владимира (и указал его настоящую фамилию), позвоните на московский телефон». Дал, ни на что не надеясь, шансов ноль целых ноль десятых, просто из уважения к Ивану Васильевичу. И вдруг однажды утром в московской квартире раздается звонок. Иван Васильевич берет трубку и слышит голос:

— Володя, Володя, это я, Галя, твоя сестра! Господи, Володя, я же 50 лет тебе свечки «за упокой» ставлю!!!

Я оставляю вам самим представить, что он почувствовал в тот момент…

Сестра стала собираться в Москву — Иван Васильевич так и оставался невыездным! Сама, пожилой и больной человек на инвалидной коляске, ездила в посольство за визой, билетами и проч. А Иван Васильевич после звонка как-то ослаб, сдал. До этого в свои 96 от мог дать фору любому младше на 40 лет!

И вот, встреча в московской квартире. Представьте: расстаться навсегда в Париже конца 30-х и все-таки увидеть друг друга в Москве середины 90-х! Иван Васильевич, его сестра, моя мама сидят за столом, воспоминаниям нет конца! В том числе и печальным… Иван Васильевич узнает, что первая жена его умышленно обманула, чтобы дать ему свободу в его опасной работе. Она сказала, что их сын умер и она вышла замуж за другого. На самом деле одна растила мальчика, к моменту оккупации Франции ему было 16, он пошел в Сопротивление, попался и был замучен гестапо… Иван Васильевич пересел в кресло, женщины продолжали вести активный разговор и потом обратили внимание, что он давно затих. Подошли к нему, а он умер. Со спокойным лицом…

* * *

В моем детстве на даче у нас жила невероятно смышлёная рыжая дворняга со странным именем Аку-Аку. (Так ее назвал мой начитанный дядя.) Ничего не зная ни об острове Пасхи, ни о полинезийцах и их верованиях, я уже оглашал лес именем полинезийского духа, зовя свою любимую собаку. Несколько лет спустя и я прочитал книгу Тура Хейердала «Аку-Аку», и с тех пор в голову накрепко запала мечта когда-нибудь самому побывать на загадочном острове Пасхи! Долгое время мечта казалась совершенно неосуществимой чисто технически, потом не хватало денег, времени, решимости. Так потихоньку я вступил в возраст, когда про многие вещи приходится говорить: сейчас или никогда!

И вот, позади многочисленные пересадки и длительные перелёты. Последний, от Сантьяго до острова Пасхи, занимает 5 часов, что неудивительно: вокруг острова нет никакой земли на 5000 км вокруг! Недаром он считается самым удаленным островом в мире. Сюда летают из Чили или из столицы Полинезии Папеэтэ те же 5 часов. Сухогруз идет полторы недели. В общем, очень и очень далеко!

Я, как и все люди советского времени, достаточно начитан, поэтому не ждал от острова каких-то тропических радостей, купания, курортных отелей, но столкнулся с людьми, ехавшими на тропический пляж; все были очень неприятно удивлены, увидев суровую каменистую почву с сухой колючей травой, безлесные склоны вулканов, свинцовые волны океана, которые, разбиваясь об остроконечные прибрежные скалы, вздымают гигантские фонтаны белой пены и брызг — сильный ветер разносит их по побережью, создавая туманообразную взвесь из капель холодной воды. Остров суров, холоден и беден. Восемь тысяч населения, один город-посёлок-деревня (наверное, всё-таки последнее название более правильное!). Одна аптека, одна маленькая больничка, магазины, сувениры, рестораны-закусочные, один неплохой отель и несколько — рангом пониже: от небольших бунгало до просто натянутых палаток. Небольшой узкий залив с замусоренными берегами играет роль порта — корабли сюда подходить не могут, только катера и баржа, на которой, собственно, и доставляют содержимое сухогрузов на берег. В общем, со времен Тура Хейердала изменилось не так и много…