Как много знают женщины. Повести, рассказы, сказки, пьесы

ТОЛЯ. Я тебе уже объяснил и, если хочешь, могу еще раз повторить. Я не привык обманывать сам себя, я в течение пяти лет анализировал, и все кандидатуры отпадали одна за другой.

СВЕТА. Оставь, я это уже слышала. Это не все и даже совсем не то.

ТОЛЯ. Всё то.

СВЕТА. На самом деле ты в университете любил.

ТОЛЯ. Я? Кого?!

СВЕТА. Ты знаешь кого.

ТОЛЯ. Я?

СВЕТА. Ты любил Кузнецову.

ТОЛЯ. Нет.

СВЕТА. А она вышла за Кольку Лобачева.

ТОЛЯ. Да нет!

СВЕТА. Она вышла за него.

ТОЛЯ. Я говорю: нет, не любил. Я не могу любить никого. Совершенно не могу, это не в моих силах.

СВЕТА. Как бы там ни было, Кузнецова мне говорила, что ты ей делал предложение. На лестнице. Вот так.

ТОЛЯ. Нет!

СВЕТА. Да говорила, говорила, успокойся.

ТОЛЯ. Что я ей сказал, так это вот что: «Выходи замуж». И всё. Так ей сказал просто: «Выходи замуж».

СВЕТА. Это оно и есть.

ТОЛЯ. Это совет.

СВЕТА. Ты мне тоже так сказал.

ТОЛЯ. Не совсем. Это разница.

СВЕТА. Я просто уже знала твою формулу предложения.

ТОЛЯ. Не совсем, это дело интонации и обстановки. Я тебе сказал: «Выходи замуж», ты сказала: «За тебя?», я сказал: «Да». А Кузнецовой я совет дал: «Выходи замуж», она сказала: «Да кто меня возьмет», а я промолчал. Это формула – она двойная, из двух моих фраз. «Выходи замуж» и «Да» в случае моего предложения. А в случае простого совета я вторую фразу не говорю, я многим так советовал выходить замуж.

СВЕТА. Многих же ты любил.

ТОЛЯ. Опять-таки говорю – нет. Я и Кузнецову не любил, я не могу любить, что же с этим поделаешь. Я не могу никого любить и никогда не мог. Еще в Нахимовском все влюблялись, а я не мог.

СВЕТА. Ты любил и эту азербайджанскую, Фариду.

ТОЛЯ. Откуда!

СВЕТА. Ты к ней ходил, правда?

ТОЛЯ. Но я же мужчина, ты не понимаешь?

СВЕТА. Да ты ее просто любил, а она тебя погнала.

ТОЛЯ. Я ушел сам, самостоятельно, когда понял, что она мне по всем обстоятельствам не подходит. Чем больше я к ней приглядывался, тем больше меня от нее отталкивало. Я же тебе говорил о тех кандидатурах, которые у меня были. Одна за другой эти кандидатуры отпадали.

СВЕТА. А какие еще были кандидатуры?

ТОЛЯ. Да господи, как ты думаешь! Я взрослый мужик, сначала служил на подводной лодке, слава богу, из-за кровяного давления списали. Куда податься? Я на буровую, в степи Казахстана, а там из женщин всего одна была повариха, да и то у нее был муж и хахаль, а ей было пятьдесят три годочка! Как ты думаешь, после этих переживаний я поступил в Московский университет, у меня не разбежались глаза?

СВЕТА. Ну какие, какие кандидатуры были у тебя, ну какие?

ТОЛЯ. Все, весь курс! Буквально весь факультет и все общежитие, можешь считать, было у меня кандидатур.

СВЕТА. Ты говоришь неправду.

ТОЛЯ. Я никогда не вру, только по мелочам.

СВЕТА. Ты говоришь неправду. На самом деле ты всех любил.

ТОЛЯ. Я не могу любить, я на это совершенно не способен. У меня нет этой способности. О! Падает давление! Затылок словно сковало. Видимо, будет дождь. Сейчас я покраснею.

СВЕТА. Маму застанет дождь.

ТОЛЯ. По моему давлению можно предсказывать погоду за пять минут перед дождем. Я покраснел?

СВЕТА. Мама вымокнет из-за меня.

ТОЛЯ. Я покраснел?

СВЕТА. Не очень.

ТОЛЯ. Возможно, дождя не будет. Тут надо точно смотреть. Смотри.

СВЕТА. Не знаю.

ТОЛЯ. Смотри внимательней.

СВЕТА. Ну я не знаю.

ТОЛЯ. Ты покраснела.

СВЕТА. Будет дождь со снегом, да?

ТОЛЯ. Не знаю, что будет.

СВЕТА. Мне просто хочется тебе сказать вот что: ты всех любил, кроме одной.

ТОЛЯ. Кого это?

СВЕТА. Да так.

ТОЛЯ. Я повторяю, что вообще не любил ни одной.

СВЕТА. Но тебе нравились.

ТОЛЯ. Кто?

СВЕТА. Кандидатуры.

ТОЛЯ. С этим я спорить не буду. Кандидатуры, конечно, мне нравились, как дикому человеку из Нахимовского училища.

СВЕТА. Ну так не все ли равно, как назвать – нравились или любил?

ТОЛЯ. Любить и нравиться – разные понятия, просто разные.

СВЕТА. Ты откуда знаешь? Ты ведь не любил никогда, ты не можешь сравнивать.

ТОЛЯ. Да, я не любил никого и никогда, я не в состоянии просто любить. Я урод в этом отношении.

СВЕТА. Будем называть любовью то, что тебе все нравились. Просто назовем так. Неважно, как называть. Ты всех любил, тогда ты и меня любил?

ТОЛЯ. Я не могу любить.

СВЕТА. Но тебе нравились твои кандидатуры?

ТОЛЯ. Сначала да, а потом меня от них как бы отбрасывало.

СВЕТА. Не тебя отбрасывало, а тебя отбрасывали.

ТОЛЯ. Нет, именно меня как бы отбрасывало. Я часто в мыслях применял это выражение: снова меня отбросило. Как бы отбросило. Что поделать, я отметал одну кандидатуру за другой.

СВЕТА. Но меня ты выделял одну из всех?

ТОЛЯ. В какой-то степени да.

СВЕТА. А все тебе нравились.

ТОЛЯ. Я тебя выделил одну из всех, но на самом деле потом.

СВЕТА. До выпускного вечера?

ТОЛЯ. До? Нет, после. Гораздо после, и в Свердловске я по-настоящему о тебе стал думать. Ты меня как-то устраивала, успокаивала, ты мне часто вспоминалась как единственная.

СВЕТА. Но на выпускном вечере ты танцевал опять-таки с Фаридой.

ТОЛЯ. Она ведь уезжала навсегда, прощальный вальс.

СВЕТА. А Кузнецова была уже с животом.

ТОЛЯ. Я, представь себе, не помню. Ты всё помнишь.