Как мы росли

— В том-то и дело, что нет. Познакомились мы с ним при обстоятельствах для него, надо сказать, неприятных — он лез на дерево да обломил сук, а я хотел его выдрать за уши, но не смог: меня уже лихорадило. Он довёл меня до сторожки, а потом навещал каждый день. Вот видите, я вам всё рассказал. Только прошу: не выдавайте меня, не нарушайте моей клятвы.

— Ни за что не выдам! — пообещала Оксана Григорьевна. — Я знаю, что такое ребячья тайна.

— Доброе сердце у него! С таким сердцем парень должен быть врачом, — сказал старик.

Потом, оглядев клумбу, он стал командовать. Ребята копали лунки, бегали за водой и держали натянутые верёвочки. А Наливайко продолжал возить свою тачку и даже не глядел в их сторону.

Вор

Пока в парке сажали цветы, Чапурной поймал вора. Перед ним стоял Персик в ожерелье из сухой воблы.

— Снимай рыбу и уходи! — сказал Чапурной. — Уходи, больше разговаривать с тобой не буду — хватит! Только зря лазишь в кладовку через форточку: ключи вот, висят на гвоздике, а моя комната не запирается.

Персик снял воблу, положил её на стол и стал у двери.

— Я сказал — уходи! — Чапурной готов был поколотить Персика, и как следует.

Персик попался Чапурному не в первый, а уже в третий раз. Первый раз Чапурной простил. Второй — долго и по-хорошему уговаривал. Персик плакал, обещал.

Чапурной тогда ему сказал:

«Если что надо, приди, скажи — я сам дам. Но не таскай, это же последнее дело — таскать».

Теперь парень опять украл.

— Не хочешь жить по-человечески, чёрт с тобой! Убирайся! Ну!

Персик стоял и не двигался с места.

— Ты думаешь, опять пожалею? Ничего подобного! — сказал Михаил Алексеевич, взял Персика за руку и вывел за ворота.

С воровством Чапурной смириться не мог. Ничего, попадёт в милицию — может, чему-нибудь и научится.

Чапурной запер калитку и ушёл в дом.

Персик действительно надеялся, что Чапурной его опять простит. Сначала он досадовал только на то, что попался, а потом вдруг ему стало обидно, что Чапурной не захотел с ним говорить. Персику стало страшно, что он будет жить опять сам по себе и Чапурной от него откажется. Персик привык к Чапурному. Он даже злился, когда Чапурной кого-нибудь другого хвалил, а не его. Он боялся не только Чапурного — он прятал и от ребят то, что крал. Чапурной сказал:

«Если у нас заведётся вор, я от вас откажусь».

Персик сидел на холодном асфальте и ждал, что Чапурной позовёт его обратно. Скажет: «Персик, иди ужинать».

Но Чапурной его не позвал. Больше того: Чапурной пошёл куда-то сам из дому и, проходя мимо, даже не посмотрел на Персика.

Прибыл Васька Жилин

Поздно вечером за Чапурным пришла Варина бабушка.

— Михаил Алексеевич, пойдём ко мне! — Видно, она очень спешила, когда шла к Чапурному, и никак не могла отдышаться.

— Да ты сядь, — сказал Чапурной. — Что там у тебя стряслось?

— Стряслось. Васька пришёл. Худущий, стриженый!

Чапурной натянул куртку:

— Идём, Аполлоновна, идём!

Пошли. Бабушка с палочкой, Чапурной — впереди.

— Не оступись, — сказала бабушка. — Видишь, всю мостовую разворотили, какие-то трубы кладут. Говорят, скоро фабрику пустят.

Вот и большая улица и особняк, в котором ребята в буржуев играли. Чапурной быстро взбежал по лестнице, открыл дверь: за столом сидел Васька Жилин.

Он ждал, что войдёт Аполлоновна, и, увидев Чапурного, встал. Но с места не двинулся. Чапурной сам подошёл к нему и, обхватив рукой его стриженую голову, прижал к себе:

— Ну вот… Эх ты, Васька!

Васька не ожидал ласки. Он думал о том, как он встретится с Чапурным, и ему всегда казалось, что Чапурной, увидев его, покачает головой и спросит строго: «Ну, рассказывай, где был?»

Чапурной ни о чём не расспрашивал; наоборот, рассказывал сам:

— Санька твой молодец! Щёки-то вот какие! Мне очень хлопотно, я редко и к Аполлоновне-то захожу, времени не хватает, а тут, видишь, какая удача! Ты когда прибыл-то?

— Нынче.

— Ну, подумай, как здорово получилось! Как раз я зашёл.

— Дядя Миша, — сказал Васька, — я думаю, мне, может, работать теперь?

— Это мы, Василий, подумаем. Ну, Аполлоновна, как насчёт чайку? — распоряжался Чапурной.

— Под подушкой, под подушкой! Я его уже давно вскипятила.

Бабушка вытащила из-под подушки чайник. Чапурной вынул из кармана хлеб. Когда он успел его захватить? И вот они втроём пьют чай. После стольких дорог, после стольких встреч Васька у себя дома.

После чая Васька с Чапурным пошли в детский дом.

— Я думала, его туда никакими калачами не заманишь! — удивлялась бабушка, рассказывая про Ваську Люськиной тётке. — А видишь, пошёл по-хорошему, будто и не он бегал.

— Набегался, и хватит, — сказала Люськина тётка. — Время для бегов неподходящее — нигде пряниками не кормят. Я нынче на митинге была, записывали в санитарный отряд.

— Ну, записалась? — спросила бабушка.

— Записалась, — сказала тётка. — Что же, так и буду на народ глядеть? Небось и свои руки есть. Дело-то какое! Скоро жара, а помойки полные. Грязь, начнётся зараза. Тогда поздно охать! Завтра с утра пойду по дворам с бабами ругаться. Уж я их постращаю! Авось всё и уберём. Доктор Пётр Андреевич велел. Он теперь нами командует.