Как найти точку опоры, чтобы перевернуть к лучшему свою жизнь

– Насколько интересно общаться в Гранде?

– Интересно, как и в жизни. Туда едут очень разные люди, и очень замкнутые, и открытые. И там происходят те же процессы, там я сталкиваюсь с такими вещами, которые происходят, которые я наблюдаю каждый день.

– Максим, а какова технология Вашего творческого сотрудничества с Андреем Алексеевичем?

– Всегда по-разному в различных творческих проектах. Если это Грандовский проект, то, понятно, что сначала я делаю съемки непосредственно на месте событий. Попутно, если у Андрея Алексеевича бывают особые задумки, тогда то, что ему необходимо, снимаю отдельно.

– Андрей Алексеевич проговаривает для Вас, каким образом это должно быть сделано?

– Да, конечно, он всегда предлагает: сделаем так или вот так… А после возвращения из Гранда, Андрей Алексеевич отсматривает свои материалы, я этого сделать не могу, потому что у него кассеты другие. Потом, видимо, начинается подготовка сценария. И вот здесь я не знаю, как это происходит, как это получается, но Андрей Алексеевич говорит, что помнит абсолютно все из того, что, где и как снимал я, и это действительно так. Естественно, я не могу снять буквально все от начала до конца, это очень большие объемы, но в том месте и в то время, когда я снимал, смысл происходящего обязательно передается. Я понял, как это нужно делать еще в самой моей первой поездке с Андреем Алексеевичем в Швейцарию. Там я как раз наснимал очень много…

– В первый раз было сложно? Или необычно?

– В первый раз, скорее, необычно было. Мне тогда еще не было понятно, что конкретно надо снимать, поэтому я, что называется на нашем кинооператорском жаргоне, очень много «поливал», снимал все подряд, не выключая камеры. Материала я отснял так много, что очень непросто его было потом монтировать. В конце концов я, конечно, понял, что в Гранде главное, понял, что, как и сколько нужно снимать. Просто при съемке есть свои технологии, так же, как и при монтаже, а то, что мы с Андреем Алексеевичем делали, жанрово все-таки ближе к репортажу.

– Просто это некий особый вид репортажа.

– Да, это репортаж, только сделанный с художественной точки зрения и, конечно же, с более развернутой, чем это принято, идеей. Я для себя определил, что наш с Андреем Алексеевичем репортаж – это многокамерная съемка, только снятая одним человеком. По сути, я должен успеть снять одно действие и слева, и справа, и сзади, и спереди, успеть дать и общий план, и крупный, и средний. Далее, поскольку происходит быстрая смена эпизодов – одно действие быстро сменяется другим, потом следующим, я должен успевать снять каждое из них одинаково содержательно и объемно. При монтаже внутри одного действия работы предстоит немало, а если я сниму все общим планом, мне просто монтировать будет нечего. Фильм намного проигрывает от этого, зритель теряет столь важный элемент сопричастности к происходящему. Поэтому съемки – это процесс такой, скажем, многоплановый…

– Здорово! А потом?

– Потом, что касается уже непосредственно нашего с Андреем Алексеевичем сотрудничества, как я уже говорил, после возвращения он через некоторое время приносит мне сценарий. И я начинаю работать. Работается легко, просто качусь, как по рельсам, потому что в сценарии у Андрея Алексеевича все очень четко, шаг за шагом, расписано.

– Какие эмоции сопровождают Вашу работу над фильмом?

– Каждый раз разные. Эмоции, наверное, навевает и место, где я снимал, и воспоминания какие-то…

– С Андреем Алексеевичем сотрудничать КАК?

– Очень комфортно. Конечно, я уже говорил, необычайно интересно. Вообще он сам человек очень интересный. Мне с первой нашей встречи было с ним очень легко – и общаться, и работать. Он всегда, в любое время в отличном настроении. И в поездках – совершенно невозможно сказать, что он замкнут или отстранен – он всегда открыт для общения. Андрей Алексеевич в каждой поездке создает и поддерживает дух группы. Он может и пошутить, может и поругать, когда надо.

– Максим, благодаря Вашей профессии, Вы находитесь как бы и внутри Грандовской атмосферы, и в то же время можете наблюдать за ней, будто снаружи. Как по-вашему, люди меняются в течение этой поездки?