Как накормить диктатора

Дальше все просто: филетируешь рыбу, жаришь ее, лучше на оливковом масле. В отдельной кастрюле подогреваешь демиглас. Когда соус уже горячий, а рыба готова, в конце добавляешь манго, но прямо в самом конце, потому что оно быстро разваривается. Режешь его на кусочки, не слишком маленькие и не слишком большие, величиной с ноготь большого пальца. Варишь, пока манго не растворится. В конце жарки поливаешь филе соусом.

Потом я готовил такую рыбу Фиделю, он ее очень любил. Рецепт я знал еще по ресторану в Санта-Кларе.

Школа была отличная. Нам преподавали учителя из Франции, Италии, Парагвая. Странно, что не было никого из Советского Союза, ведь после того, как американцы ввели против Кубы эмбарго, сюда приехало много русских. Моим любимым учителем был Дэвид Гриего, раньше он работал шеф-поваром в дорогом отеле Habana Libre. Чтобы быть хорошим поваром – особенно поваром важных людей, – мало просто уметь готовить. Готовке может научиться каждый: если есть рецепт, то на второй-третий раз обязательно получится.

Но если ты работаешь на президентской кухне, ты должен уметь распределять задания. Ты обязан планировать на много часов – а порой даже дней – вперед. В партизанском отряде этому я научиться не мог. Этому меня научил Гриего.

Как-то раз, может, через год после моего поступления, меня вызвала Селия. Она жаловалась, что Фидель часто забывает поесть и целыми днями ходит голодный. Или кто-нибудь готовит ему еду, а ему все не нравится, и он посреди ночи варит себе спагетти – это блюдо не дозволялось готовить никому, даже Селии.

И она спросила, не мог бы я приходить после учебы и готовить для Фиделя.

Я согласился.

Фидель

Он всегда любил хороший алкоголь и сигары. В мае 1958 года, когда началось наступление Батисты, он написал Селии Санчес полное отчаяния письмо из Сьерра-Маэстра: “У меня нет табака, нет вина, нет ничего. Бутылка розового вина, сладкого и испанского, осталась <… > в холодильнике. Где она?”[22]

– О да, он любил хороший алкоголь, – кивает Эрасмо, когда я зачитываю ему эту цитату. – А кто ж не любит? А ел Фидель то же, что едят простые кубинцы.

– Да ладно? – не верю я. Образ рубахи-парня Фиделя, который ест то же, что и простые люди, слишком отдает пропагандой. – Простые кубинцы выстаивали в длиннющих очередях, чтобы купить гнилой помидор. Им ни одной рыбы нельзя было поймать без разрешения государства. Неужели Фидель питался ненамного лучше их?

Эрнандес хмурится.

– Очереди были из-за американцев и их эмбарго, а не из-за Фиделя, – цедит он сквозь зубы. – А его меню не особо отличалось от того, что могли купить обычные люди.

– Серьезно? – еще раз уточняю я. – Он что, ел стейки из грейпфрута? Обедал водой с сахаром, как многие кубинцы, после развала Советского Союза?

– Да ты-то что знаешь!

Эрасмо сердито швыряет тряпку на стол, отворачивается с обиженным видом и начинает демонстративно писать что-то в телефоне.

А я боюсь, что перегнул палку. Ведь есть вещи, о которых он сказать не может: на момент нашей беседы Фидель еще жив, а его брат Рауль – президент страны. Мне придется уступить. И я пытаюсь сгладить ситуацию:

– А у Фиделя вообще есть какие-нибудь недостатки?

Эрасмо надолго задумывается.

– Есть один, – произносит он наконец. – Он всегда все знает лучше всех.

В этом сходятся все биографы Кастро. El Comandante

на каждом шагу поучал всех по всем возможным вопросам. Он был уверен, что лучше всех разбирается в бейсболе, политике, орошении полей, возделывании риса, производстве сыра, истории, географии, рыболовстве и всех прочих областях.

– Собственно, отсюда его пресловутые многочасовые речи, – объясняет мой приятель Мигель. – Он действительно считал, что знает все лучше всех. Что никто лучше него не объяснит людям, ни как строить коммунизм, ни как оплодотворять телок.

Таким Фидель был уже в студенчестве. Как-то раз он навестил одного из своих профессоров и, не успев войти, уже поучал кухарку, как надо жарить плантаны[23].

Став президентом, Фидель часто обедал в отеле Habana Libre — лучшей гостинице в городе. Гостиничным поварам он объяснял, как правильно готовить кампечинского луциана или pargo rojo, популярную на Кубе рыбу, как – омара, а как – утиное конфи. В этом отеле, до Революции принадлежавшем сети Hilton, всегда работали лучшие повара. И даже им приходилось терпеливо выслушивать тирады Фиделя.