Как не прибить и не влюбиться (СИ)

— Как думаешь, куда он делся? — я закрыла глаза и попробовала прислушаться к мыслям людей на корабле. — Слишком много народу, я его не слышу.

— Либо в своей каюте, либо убивает пленников, либо… Фиона, я тебя вижу.

— А я вижу наш корабль! И я знаю почему! — я в ужасе смотрела по сторонам, пытаясь по нитям стихий определить, откуда действует «око правды». — Вот только откуда у работорговца изобретение иллирийских магов, мне интересно? О, нашла, — я не успела даже дернуться, как Шон оказался у меня за спиной.

— Гони!

По нити я почти мгновенно долетела до двери, у которой стоял крупный, усатый мужчина, который благодаря загару мог вполне без заклинаний ночью затеряться в темноте. Он ухмыльнулся, посмотрев на Шона, спрыгнувшего с метлы и доставшего меч.

— А я-то думал, что ты так и будешь прятаться за женщиной, морской ты чигурдык.

— Дядь, ты бы игрушечку отдал, — ласково сказала я, подлетев ближе, и чуть не пропустила момент, когда в меня полетел какой-то металлический кругляш. Увернувшись, я запустила в него с десяток водяных стрел, заморозив их в полете. Но цели достигли только две, причем одна врезалась в туловище и отлетела, под рубахой у гада оказалось что-то непробиваемое. А вот вторая оставила отчетливый красный след на его щеке.

— Какую игрушечку, милая? — ощерился он и снова швырнул свое странное оружие, только уже с двух рук. И вот Шон, в отличие от меня от метательного диска не увернулся. — Что, боишься использовать огонь, змея? Ведь там внизу люди… Есть у вас, стражей, одна слабость, вы испытываете муки совести за сопутствующие потери, и порой даже убить отъявленного мерзавца для вас проблема, — рассмеялся он. — А пока ты думаешь, как эту проблему решить с наименьшими потерями, твой дружок останется без корабля.

— Шон, они будут стрелять по Ветренному! — в ужасе прошептала я.

— Эфенер, это глупость, ты потопишь всех!

— Какой ужас, — хохот капитана «Карагезгина» стал зловещим. — Первыми сдохнут те, кто в трюме и сладко спят.

— Обойдешься, — я со злостью швырнула в него самое страшное заклинание, которое знала. Трупный ветер был доступен только сильным некромантам, и считалось, что спастись от него невозможно. За всю историю, что известно это заклинание, только однажды человек, подвергшийся ему, выжил. Первая жена нашего с Филом отца смогла спасти магистра Соренсена, что бросился наперекор «ветру». Вот только Эфенеру никто не поможет.

Но стоило голове капитана, корчившегося от боли, коснуться палубы, как раздался взрыв.

Глава 7

Взрывной волной меня перекинуло через умирающего и впечатало в дверь. Вернее в Шона, который извернулся и смягчил удар. Ни замок, ни петли подобного обращения не выдержали и вскоре мы вместе с деревянным полотнищем рухнули в каюту капитана. Звон в ушах мешал сориентироваться и стихийные нити красочным клубком мелькали перед глазами, не давая ни встать, ни определить, где же Эфенер спрятал «око».

— И вот зачем ты полез, а? — прокряхтела я, вставая с Шона и подавая ему руку.

— Вбитые в голову с детства установки, — усмехнулся он и руку принял, отбросив условности в сторону. — Что женщина за себя постоять не может, леди тем более.

— Ну так я страж, а не леди… Ой, ладно. Леди, конечно, но скорее по рождению, чем по призванию. Что стоишь, помогай искать, — я, пошатываясь, начала шариться по достаточно скромному скарбу капитана «Карагезгина».

— Так что искать-то?

— Предмет, точно с камнем, он сбивает настройки всех заклинаний связанных с воздействием на зрение: отводы глаз, пологи невидимости, иллюзии.

— И как я должен понять, что это нужный камушек? — Шон вытащил из-под кровати сундук, в котором было несколько ларцов с минералами. — Тут их тьма.

Я вытрясла все их содержимое на кровать, и принялась каждый ощупывать, периодически закрывая глаза. К сожалению, пришлось прибегать детской уловке, чтобы вернуть себе возможность видеть сокрытое от глаз простых людей.

Капитан оказался вполне состоятельным человеком, если судить по количеству хранимых им артефактов. Тут был и агат с клеймом от ментального воздействия, и голубой берил со знаком водной стихии, видимо должен определять глубину или помогать при сильных течениях, и жемчуг с топазом с целительскими зарядами, и много чего еще интересного, что я бы с радостью экспроприировала. Но тут как получится, если Шон поделится, ведь официально это его «морской налог», даже если условно относится к нашим уликам.

— Вот это, — мне в руку выкатился шарик из прозрачнейшего, как слеза, кварца, в котором раскрылся трилистник из берилла. Я сложила листочки и накинула себя пологом. — Меня видно?

— Нет… Здесь все — артефакты? — глаза у мужчины округлились. — Видимо, выгодно быть работорговцем.

— Выгодно, но смертельно опасно, — вздохнула я.

— Как и их преследование для нас. Мой корабль! — вдруг вспомнил Шон, как мы оказались в каюте.

— Нужно посмотреть, — вынырнула я из невидимости, и запрыгнула на метлу. — Ты летишь?

— После этого плавания месяц по земле ходить буду, — выдал он, но быстро занял место позади меня. И мы со свистом вылетели из каюты.