Как никогда. Одинокая женщина желает...

Однако, чего именно хотела пожелать Евстолия присутствующим в новом году, так и осталось тайной, покрытой мраком, потому что ее блистательная речь была в самом начале неожиданно прервана душераздирающим криком, раздавшимся с лестничной площадки. Старший лейтенант Петрухин, как и положено, отреагировал мгновенно: отбросив стул, он бросился к дверям. За ним, с удивительным проворством опередив всех, как на крыльях полетела Евстолия, а уже следом выстроились в коридоре озадаченная Ирина, испуганный профессор и раздосадованный Шустрый. За дверью в дыму метался некий гражданин в костюме Деда Мороза, тщетно пытаясь сорвать с себя бороду и усы. Они были намертво приделаны к красной шапке с меховым отворотом, которая, в свою очередь, зацепилась за воротник.

– Пожар!!! Воды!!! Принесите воды!!! — истошно орал Дед Мороз. — У меня борода горит!

Ирина бросилась в кухню за водой, но, когда она вернулась с полной кастрюлей, угроза пожара была уже ликвидирована: Петрухин, не дожидаясь ее возвращения со средствами пожаротушения, за шиворот втащил Деда Мороза в ванную и сунул под кран, из которого била вода. Борода зашипела и погасла. В прихожей стоял тошнотворный запах горелой синтетики. Мокрый Дед Мороз всхлипывал и вздрагивал. Без бороды и усов он оказался темноволосым, щуплым, средних лет. Евстолия, профессор и Шустрый столбиками стояли в коридоре, прижавшись к стене, чтобы не мешать самодеятельному пожарному расчету. Петрухин помог Деду Морозу избавиться от тлеющего реквизита, который Ирина, завернув в два полиэтиленовых пакета, вынесла на лестничную клетку. Тут же все очнулись как по команде. Профессор бросился проветривать комнату, Шустрый, изобразив аплодисменты в адрес Петрухина, уселся на край ванны и с интересом таращился на визитера, которого Евстолия принялась так усердно вытирать большим махровым полотенцем, что его голова моталась из стороны в сторону.

– Это двадцать первая квартира? — спросил голос из недр полотенца.

– Да, — хором сказали Ирина и Евстолия.

– А Литвиненко — кто? — вынырнув из полотенца, посмотрел на них вопросительно бывший Дед Мороз.

– Я, — созналась Ирина.

– Тогда я к вам.

– Вы тоже хотите на мне жениться? — почти не удивилась Ирина: а сколько можно удивляться?

– Я по вызову, — подозрительно посмотрел на нее мужчина, внешность его показалась Ирине смутно знакомой. — У вас темно на площадке, я включил зажигалку, чтобы номера рассмотреть… и вот. Вы Деда Мороза заказывали?

– Я уже ничему не удивляюсь, — пожала плечами Ирина, и, обращаясь ко всем присутствующим, поинтересовалась: — Деда Мороза никто не заказывал?

Тут заботливая Евстолия нашла Иринин фен и включила его на самую большую мощность, отчего волосы у нового гостя встали дыбом.

Перекрывая шум, профессор прокричал, обращаясь к Петрухину:

– А может, он тоже по объявлению… Знаем мы! Каскадер! Надо у него документы проверить.

Трое мужчин посмотрели на визитера неприязненно.

– У вас документы есть? — неприятным голосом спросил Петрухин.

– А? Что? — не расслышал тот и рукой отвел фен подальше. — Какие документы?! Вот, пожалуйста, квитанция об оплате.

– Адрес этот, Ирина Ивановна, фамилия ваша, — покрутив бумажку, доложил Петрухин. — Опять чьи-то шутки. Непорядок!

Евстолия фамильярно взъерошила волосы своего подопечного, решила, что с него достаточно, и выключила фен.

– Так если вы не вызывали, то распишитесь вот здесь и я пойду… — в наступившей тишине пробормотал бывший Дед Мороз и съежился, ощутив всеобщее недоверие.

– То есть как это — пойду? — вдруг запротестовал Шустрый. — Тебе заплачено — давай работай. Делай что положено: развлекай, конкурсы там, стишки, подарки. Пойдет он… Завтра вот пожалуемся в твое бюро добрых услуг или откуда ты там.

– Вообще-то я из театра драмы, — сообщил высохший и пришедший в себя гость. — А это так… подрабатываю.

– Боже мой! — всплеснула руками Евстолия. — А я смотрю — такое знакомое лицо, вот только не припомню, в каком спектакле?..

– Да я сейчас больше в рекламе, — немного смутившись, пробормотал актер. — Пиво там, обои, кафель.

– Ах, ну конечно! — еще больше возрадовалась Евстолия. — Кто бы мог подумать! Такой волшебный вечер, правда, Ирочка? Проходите, проходите, пожалуйста!

Не обращая внимания на косые взгляды профессора и милиционера, она провела актера в гостиную, усадила за стол и принялась накладывать ему на тарелку еду. Следом подтянулись и остальные, молча сели на свои места и уставились на новичка. Тот принялся наворачивать салат — наверное, перенервничал.

– Нет, ну ты даешь, старик! — хлопнул себя рукой по колену Шустрый. — Что, так и будем сидеть? Ты давай работай. Какие там у тебя фишки по программе? А то у нас скучновато, ты вообще в самый раз.

Актер положил вилку, посмотрел с сожалением на оставшийся салат и сказал нерешительно:

– У нас норматив — не менее тридцати минут надо на вызове пробыть. И два конкурса. Дети еще стихи читают.

– Да ты уже полчаса здесь отираешься! — возмутился Шустрый. — Давай конкурсы! Я стихов все равно не знаю.

Актер, порывшись в своем мешке, достал ласты. Виновато объяснил: