Как снять кино без денег

 К слову сказать, сомнение в вашем праве творить — есть краеугольный камень всей мощи зависти, направленной на вас недоброжелателями. Это нужно осознать. Именно твои враги исходят из того, что я слышал от неких выпускников ВГИКа: какое я вообще имею право снимать, не закончив этот прекрасный ВУЗ?

Имею. И сомневаться в моем праве творить, значит, признавать за кем-то монопольное право. Чье это право? Разве твое?

Кстати, непреложная истина: если у тебя есть враги — значит, все не зря. Значит, ты правда двигаешь горы. А если врагов нет — значит, твои усилия недостаточны. Надо работать до тех пор, пока не появится противодействие. А когда оно появится, нужно работать в два раза больше. Значит, тяжелая плита рутины, повседневности, безволия, обыденности — двинулась. Двигай ее дальше! Твои враги помогут тебе. Страшно представить, если бы вместо них была тишина.

Но при этом всегда нужно задавать себе вопросы: Хорошо ли то, что я делаю? Правильно ли я делаю? Насколько ценно все это? Вопросы, сомнения в своем деле должны быть обязательно, другое дело, что они не должны останавливать

. В конце концов, любое дело жизни — это выбор.

Выбор идти наперекор и быть непохожим на остальных — сложный выбор. Но раз уже пошел по этой дороге, держи удар. Не жалей и — только вперед.

И в завершении еще несколько слов про «1210». За несколько дней до первой смены, можно сказать, одного из самых страшных и сложных дней в моей карьере, у меня случилась личная трагедия. Я не преувеличиваю и очень надеюсь, что подобного в моей жизни не повторится. Это было душевное ДТП. Это был удар такой силы, что я думал, все рухнуло, и я сломаюсь. Мое состояние было тяжелым, агрессивно тяжелым. Внутренняя апатия, ощущение черной дыры соседствовали с ощущением непоправимого разрыва, а еще были злость, отчаяние, боль. Не хотелось не то, что кино снимать, а жить не хотелось. Те дни я вспоминаю с дрожью и ужасом.

 Мне нужно было вести свой полк в атаку, под пули, творить, побеждать, а я сам был подстреленной птицей, горящим танком, без воли, без сил. Как я выкарабкался — не помню. Первые смены прошли, как во сне. Мне казалось, что кино снимал другой, взятый где-то взаймы, человек.

Мы начали снимать, у меня была крутая команда: железный Костя, самоотверженный художник Катя, а еще прекрасный артист, которому по плечу фильм, и преданные ассистенты. У нас был легендарный фотоаппарат «Марк II», на который в то время весь мир начинал снимать кино, и который стоил в аренду бешеных денег. И было шесть дней, чтобы снять весь фильм. И мы сняли, мы справились.

 Фильм «1210» как будто стал другой жизнью для всех нас. Хотя было разное, и новый, 2012 год, когда фильм был снят и оставалось его сделать и выпустить, я встречал с банкой шпрот и банкой пива, просто потому что денег не было от слова совсем.

В последнюю смену мы доснимали кино, а через несколько часов у Роберта был поезд, билет куплен, поменять дату невозможно — и денег на билет до Таллина нет, и у Роберта дела. Но знаете, это неплохо стимулирует. Мы не могли задержаться и снимали, успевали, вкалывали, и, наконец, начали хлопать Роберту — снявшийся в кино артист всегда получает в подарок аплодисменты.

А как мы собрали полкоробки денег на нашего «поддельного» ветерана Афгана, которого посадили в камуфляже у метро? Классика постмодернизма. Наш герой по фильму играл фальшивого ветерана, но вне фильма — актер сидел у метро, и был настолько натурален, что уже в реальности был фальшивым ветераном (так как был актером), и люди шли мимо и, не задумываясь, бросали ему в коробку монеты!

Про метро. Чтобы найти эту роскошную красную стену, я провел невменяемо кропотливую работу, на которую силы могут быть только у новичка. За несколько недель я собрал в сети все фотографии всех станций московского метрополитена, что только мог найти. Получился внушительный каталог. А если фотографий не было, я ездил смотреть и фотографировать сам — и не вылезал из метро несколько недель. Это к слову, что в кино нет случайных вещей, но все — результат тяжелого труда.