Как стать миллиардером

– Кажется, понимаю, – кивнула я. – У вас недавно ушел финансовый директор?

– Не ушел. Я его уволил к едрене-фене.

– Даже так? – искренне заинтересовалась я. – И за что же, если не секрет?

– Не секрет, – качнул головой генеральный директор. – Он ахтунгом оказался.

– Ахтунгом? – переспросила я.

– Это интернетовский жаргон, – пояснил Умецкий. – Странно, я думал, что вы больше времени проводите в Сети. Этим словом обозначают… – Умецкий потрогал руками воздух, словно надеясь вытащить из него недостающее слово. – В общем, людей нетрадиционной сексуальной ориентации.

– Гомосексуалистов?

– Ну да, их самых, – кивнул Умецкий.

– Дмитрий Иванович, вы гомофоб?

– Нет, – покачал головой мой собеседник. – Фобия – это когда чего-то боишься, а здесь совсем другие ощущения. Отвращение какое-то, что ли… Вы женщина, вам не понять. Иной раз и в рыло дать такому брезгуешь, словно боишься какую-то пидористическую бациллу подцепить. А вообще я ничего против педиков не имею. Пусть живут себе на здоровье, долбают друг друга, но только не в моем городе, не на моей улице и уж точно не в моем офисе.

– Допустим, вы правы, – сказала я. – Но почему в таком случае ваш бывший финдиректор угрожает вам обоим, ведь, насколько я поняла, инициатором увольнения оказались вы?

– А ничего удивительного. Идея была моя, да. Костя к этому вообще спокойно отнесся, поржал, и все. Он и сейчас его всерьез не воспринимает. Но об увольнении Матвееву сказал именно он. Я его попросил. Боялся, что если сам пойду, то не удержусь и прямо здесь гниду закопаю. Такие вот дела, Евгения Максимовна. Послушайте, – сказал он с таким видом, будто ему в голову только что пришла гениальная идея. – Сколько Серегин вам заплатил?

– Это имеет какое-то значение?

– Ну, раз спрашиваю, значит, имеет, – фыркнул Умецкий. – Я вам заплачу столько же, если вы, вместо того чтобы повсюду таскаться за Костей, просто найдете Матвеева и из него выбьете дурь.

– Во-первых, вы меня с кем-то путаете, – сказала я. – Я телохранитель, а не наемный вышибала. Во-вторых, я не беру двойную плату за одну и ту же работу. В-третьих, занимаюсь не только непосредственным сопровождением, то есть не только «таскаюсь», как вы изволили выразиться. Лучшим способом защитить клиента я считаю ликвидацию угрозы. В-четвертых, обещаю обязательно проверить вашу версию. Мне она показалась весьма вероятной.

– Какая там, на фиг, вероятность! – снова фыркнул Умецкий. – У этой гниды был мотив и была информация. Кто, если не он?

– Например, кто-нибудь из ваших бывших конкурентов. Константин Вячеславович вкратце посвятил меня в некоторые подробности ваших методов ведения дел. А что цифра совпадает – это еще не доказательство. Вашего финдиректора, да и юриста, кстати, тоже, могли запугать или подкупить. В конце концов, они могли просто проболтаться.

– Во, блин! – Умецкий уставился на меня так, словно я на его глазах превратилась в северного оленя. – Ёпрст, мне это как-то в голову не приходило.

– Скажите, Дмитрий Иванович, почему вы предложили мне деньги за Матвеева? – спросила я, испытующе глядя ему в глаза. – У вас были какие-нибудь мотивы, помимо личной неприязни?

– Вы спрашиваете, боюсь ли я? – ухмыльнулся Умецкий. – Нет, плевать я на них хотел. Пусть посылают хоть киллеров с пистолетами, хоть танковую дивизию. Я еще не стар, слава богу, живо им бошки поотворачиваю. Но мотив у меня был, да. Костя мой друг. Такой друг, что я за него… – Умецкий потряс кулаком, не находя нужного сравнения. – Короче, вам не понять, вы женщина. А я ему этакую подставу нарисовал. То есть я думал, я его подставил, теперь уже не уверен.

– Понятно. Скажите, а я могу ознакомиться с личным делом Матвеева?

– Само собой! – Умецкий взял трубку, набрал номер и приказал: – Вика, занеси, пожалуйста, личное дело Матвеева.

– Дмитрий Иванович, к нам сейчас новый человек устраиваться пришел, – ответила кадровик. – Я как раз собеседование провожу. Можно я чуть позже зайду? Или вам срочно нужно?

– Срочно, но не до такой степени. Работай, – разрешил Умецкий. – А когда освободишься?

– Ну, не знаю, – замялась кадровик. – Наверное, где-то минут через двадцать.

– Хорошо. К тебе девушка подойдет, скажет, что от меня. Дашь ей личное дело Матвеева и вообще любое, чье только потребует. Все, давай.

Умецкий выключил связь и сказал:

– Извините, наш кадровик сейчас занят. Она скоро закончит… Да что я вам повторяю, вы же и так все слышали! В общем, возьмете у нее все, что понадобится. Но если вам нужно самого Матвеева найти, я и так скажу: в «Голубой устрице». Знаете такое заведение?

Я кивнула. «Голубой устрицей», по имени бара из старой американской комедии, у нас в городе называли ночной клуб «Наутилус». Клуб располагался на перекрестке улиц Лермонтова и Тридцать восьмой дивизии и с момента открытия снискал себе дурную славу. Нет, здесь не разбавляли спиртное, не торговали наркотиками, не проходили сходки местных бандитов. Но ни один уважающий себя тарасовец не рискнул бы показаться в окрестностях «Устрицы» ни днем, ни, тем более, ночью.