Как стать миллиардером

Я подошла к тому, что стоял у окна, и ногой перевернула его на спину. Так и есть, Беззаботных. Разумеется, мертв, и мои шансы узнать всю правду о покушении на Серегина резко сократились. Ну а что мне оставалось делать? Ждать, пока он выстрелит первым? Впрочем, еще можно допросить кого-нибудь из его подельников, может, что-нибудь прояснится. Кажется, на огороде валялось вполне подходящее тело, то самое, с тремя дырками в конечностях.

Я шагнула к выходу, как вдруг любитель пострелять сквозь двери застонал и принял сидячее положение. Что ж, тем лучше, далеко идти не придется. Заметив меня, бандит пошарил руками в поисках оружия.

– Не это ищешь? – елейным голосом спросила я, целясь в него из его же пистолета.

– Твой фарт сегодня, – вздохнул раненый. – Ну давай, стреляй.

– Пристрелить тебя я всегда успею. Ты лучше скажи сперва, кто вас предупредил о моем приезде?

– Сам бы я хотел это знать, – криво улыбнулся бандит.

– Не валяй дурака, ты ведь здесь за старшего был, – сказала я. – Я тебя по голосу узнала, это ты всеми прочими командовал.

– Было дело, – охотно согласился главарь. – Да вот только кто Вялому на тебя капнул, я и впрямь ни ухом ни рылом. Спал себе спокойно, никого не трогал, как вдруг посреди ночи звонит мне Вялый на мобилу. Какого, спрашиваю? А у него, дурака, зуб на зуб со страху не попадает. Едет, говорит, по мою душеньку баба-киллерша, крокодилиха борзая. Стволами увешана, что олигархова жена цацками, сама кагэбэшница бывшая, роту спецназа вырежет и не заметит. Дай, говорит, бабла, валить мне отсюда надо на пятой скорости, а то пропала моя бедная головушка.

– И ты поверил? – спросила я.

– А что ж не поверить? Вялый – козырный фраер, порожняк гнать не станет. Да и голос у него был, когда он про тебя бакланил, до усеру испуганный. Вижу, недаром он тебя боялся. Зря я его слушать не стал да бабок на дорогу не дал, решил тебя тут всей кодлой встретить. Не брехал Вялый про роту спецназа, ох, не брехал… Скажи хоть напоследок, а зачем он тебе понадобился-то?

– Значит, говоришь, ничего не знаешь? – нахмурилась я. – И кто Вялого насчет меня предупредил, и про покушение на Серегина?

– Кто насчет тебя Вялому коня пустил, я его и сам спрашивал, да только он в несознанку ушел. Знать, говорит, ничего не знаю, ни кто ее на меня натравил, ни за что, ни даже кто звонил. Мужик, говорит, какой-то, голос незнакомый. Однако описал тебя очень подробно, и тачку твою, и во что одета будешь. А что ты там про покушение шепнула?

– Этот твой Вялый и еще кто-то из твоей банды стрелял в одного хорошего человека из Тарасова, – сказала я. – Денег с него потребовали, а когда платить отказался, подкараулили в подъезде с пистолетом.

И вдруг главарь засмеялся. Смеялся он долго и громко, совершенно не обращая внимания на кровоточащую рану, экстатически повизгивая и колотя кулаком по полу. Потом смех оборвался так же внезапно, как и начался.

– Ты с какого дуба рухнула, дура? – спросил бандит. – Мокруха – не наш профиль, мы фуры на трассе потрошим. У нас участок от моста через Ольховец до границы области, нас все серьезные люди знают. На кой Вялому твой хороший человек сдался? Да и мне бы он сказал обязательно. А не сказал бы – я б все равно узнал. Ты сколько сюда ехала? А обратно? А городок у нас маленький. Неужто ты думаешь, мне бы никто не донес, что Вялый в Тарасов поперся?

Не говоря ни слова, я наклонилась над трупом Беззаботных, вытащила у него из кармана мобильник и проверила последние звонки. Последний входящий поступил еще до того, как я успела выехать за пределы Тарасова. Номер был мне незнаком, в списке контактов телефона Вялого тоже не значился. Дальше шла длинная череда исходящих: Вялый трубил сбор. Я сунула мобильник в карман, решив проверить номер по базе данных. Потом разрядила пистолет, тщательно вытерла рукоятку об угол скатерти и забросила обрез в одну сторону, пистолет в другую, подальше от рук раненого главаря. Получить пулю в затылок, садясь в машину, совершенно не хотелось.

– Живи, не кашляй, – сказала я напоследок бандиту. – Мобильник у тебя есть, «Скорую» сам вызовешь.

Выйдя из дома, я снова столкнулась с верзилой, избитым поленом. Мыча что-то нечленораздельное, тот полз на карачках по направлению к калитке. Я походя снова отправила его в глубокий нокаут и села в машину.

Дождь уже кончился. Жара, отступившая было под его натиском, опомнилась, перегруппировалась и перешла в контрнаступление по всем фронтам. В безоблачном небе снова сияло беспощадное солнце, лужи высыхали прямо на глазах, едва ли не вскипая, в воздухе висело зыбкое марево. Грязная, мокрая насквозь, злая на весь белый свет, я мчалась в Тарасов. В кроссовках противно хлюпало. Рука, прокушенная собакой, нещадно болела, сбивая с толку, мешая спокойно думать.