Как убедить тех, кого хочется прибить. Правила продуктивного спора без агрессии и перехода на личности

Сезон экзаменов в Гарварде растягивался на две недели и имел тенденцию выявлять в нас все худшее. Слово «экзамен» было своего рода козырной картой, которая оправдывала любой отказ от выполнения личных обязательств и даже от правил приличия. Поскольку экзаменационные отметки оказывали на предстоящее лето и перспективы учебы в аспирантуре вполне материальный эффект, стимулы резко перекашивались в сторону откровенного эгоизма. Студенты неделями игнорировали друзей, а члены исследовательских групп то и дело набрасывались друг на друга с упреками в лени. «Этим людям помогут только их родители или Господь», – сказал как-то Фанеле, сокрушенно качая головой при виде пустынного социального ландшафта университетского городка.

Одним солнечным днем во вторник в начале мая, менее чем за сутки до очень важного экзамена по экономике, я опоздал в столовую, где мы договаривались встретиться с Ионой. В лучах солнца мне показалось, будто сосед по комнате испускает пар. Ранее тем утром он сказал, что пообедать надо будет поплотнее, поскольку ему предстоит смена в мастерской по ремонту велосипедов в кампусе, а я, поглощенный подготовкой к экзаменам, начисто об этом забыл. И опоздал. Теперь, не дожидаясь, пока я вытяну из-за стола стул и сяду, Иона начал гневную речь. «Знаешь, это уже становится закономерностью: судя по всему, тебе наплевать на мое время, – кипел он. – Последние пять раз, когда мы с тобой что-нибудь планировали, ты опаздывал. И сегодня утром я напомнил тебе, что у нас в мастерской не хватает людей. И что мне придется туго. Когда я в последний раз говорил тебе что-то в таком роде?»

Слышать претензию Ионы о том, что мне наплевать на его время, было очень неприятно. И все же мне удалось сделать глубокий вдох и свериться с контрольным списком RISA. Спор этот был реальным (мне вовсе не наплевать!), важным (дело касалось моего характера), конкретным (мы спорили о конкретном проявлении пренебрежения) и согласованным (ни один из нас не подвергал сомнению мотивы другого). Поэтому я решил ответить на упреки: «Конечно, мне не наплевать на твое время. Ты же один из моих лучших друзей».

Однако не успел я закончить последнюю фразу, как в голове всплыли другие только что высказанные претензии Ионы, и я, напрягшись, добавил: «Но о какой закономерности ты говоришь? В прошлую пятницу я целых полчаса, аж до закрытия, ждал тебя в Научном центре». Я внимательно исследовал лицо друга на предмет реакции и продолжил: «Кроме того, твой босс в велосипедной мастерской – хиппи, который, кажется, и мухи не обидит. Думаю, ты слишком серьезно относишься к этой подработке. И, слушай, я знаю, что опоздал, но ведь подобные вещи не должны превращаться в общую оценку характера, не так ли»

Каждая из этих фраз добавляла на чело Ионы очередную хмурую морщинку и делала его лицо все краснее. К тому времени, как он собрал свои тарелки на поднос и отправился дорабатывать остаток смены в велосипедной мастерской, бедняга был свекольного цвета. «Поговорим об этом дома», – пропыхтел он напоследок.

Оставшись наедине с сырым салатом, я попытался разобраться, что сейчас произошло. Наш спор начался на надежной основе, но затем разрастался и разрастался, пока не стал неуправляемым. На каком-то уровне я знал, что опровержение каждого утверждения другой стороны – затея дурацкая: так ты впустую расходуешь время, которое могло бы пойти на развитие твоего кейса, да еще и закрепляешь за собой репутацию необоснованного скептика. Однако явная несправедливость претензий Ионы сыграла роковую роль, уведя меня с верного пути.

Это показалось мне недоработкой контрольного списка RISA, показав, что даже самый перспективный спор может со временем деградировать до бессмысленных дрязг. Иона начал разговор с широкого диапазона жалоб, а я добавил собственные претензии. В результате дискуссия получилась громоздкой и полной острых углов.

И я задался вопросом, а не требуется ли для предотвращения подобного сценария не только спрашивать себя, стоит ли вообще спорить по данному поводу, но и выбирать утверждения, которые будут оспариваться внутри

дискуссии. И по-моему, у этого выбора должно быть два важных критерия.

Необходимость: необходимо ли оспорить данное утверждение, чтобы разрешить спор?

Прогресс: приблизит ли нас оспаривание данного утверждения – необходимое или нет – к разрешению спора?

Если ответ на любой из этих вопросов утвердительный, у тебя есть веская причина вступить в спор.