Как убили СССР. «Величайшая геополитическая катастрофа»

Не могу не признать, что работа в аппарате ЦК КПСС была хорошей школой укрощения гордыни, воспитания организованности, дисциплины, позволяла владеть анализом тех процессов, которые происходили в стране. Однако утраты были тоже немалые, ибо, с другой стороны, она лишала работника всякой самостоятельности, отучала от инициативы. Превыше всего в аппарате ЦК ценились послушание, исполнительность» [22. С. 68–69].

И партдисциплина достигала наивысшей степени именно на Старой площади: «Один мой знакомый — номенклатурщик, далеко не глупый и очень порядочный человек, недавно честно признался мне, что если бы в 1986 году их выстроили в холодный зимний день на мосту через Неву и заставили прыгать вниз головой, то, даже видя толстый слой льда на Неве, они все равно бы дружно нырнули» [3.124. С. 61].

И этим воспользовались. По окончании погрома КПСС А. Н. Яковлев поведал об этом предельно откровенно: «Надо было действовать изнутри. У нас был единственный путь — подорвать тоталитарный режим изнутри при помощи дисциплины тоталитарной партии. Мы свое дело сделали» [3.125. С. 5].

Такова была сущность политического механизма КПСС.

Так прежде сильная сторона системы обернулась и сделалась чуть ли не главной слабостью, или, по крайней мере, уязвимой стороной.

* * *

В силу естественных причин мы написали не все. Мы описали в структурном отношении только половину. Ибо параллельно уничтожению механизма сохранения

СССР шел процесс создания механизма перестройки— все эти бесчисленные неформальные движения, «клубы в поддержку перестройки», Народные фронты, «Солидарности», шахтерские забастовочные комитеты, партии, Демсоюзы. А в первых публичных акциях, в основном посвященных экологическим проблемам (начинали именно с них — с самых мягких и незаметных, на санкционирование или по крайней мере не столь жесткое подавление легко пошли бы местные власти, которым надо было показать свою демократичность Кремлю), участвовали даже… клубы оздоровительного бега.

Число желающих организовать свою политическую партию было весьма большим. Только на август 1991 года было подано 2000 заявлений от различных организаций на регистрацию в Министерство юстиции [3.126. С. 2].

ОПЕРАЦИЯ «РАСПАД»

— Скажи, Сулико, что такое катастрофа?

— Катастрофа — это если козочка пойдет через мостик, поскользнется и упадет в речку.

— Нет, Сулико, это не катастрофа. Это беда. А катастрофа — это когда самолет с руководителями партии и правительства упадет и разобьется. Так что же такое катастрофа и что такое беда, Сулико?

— Катастрофа — это когда самолет с руководителями партии и правительства упадет и разобьется. Но это не беда. Беда, это когда козочка пойдет через мостик, поскользнется и упадет в речку.

Август 1991 г. опять-таки создан структурой: как все помнят, вдруг проснувшимися высшими руководителями страны был провозглашен Государственный комитет по чрезвычайному положению СССР.Б. Н. Ельцин среагировал на это оглашением (с танка) своего указа № 61, которым перевел под свое управление все КГБ, МВД и Министерство обороны.

Последствия августовских дней в Москве хорошо описал С. Е. Кургинян: «Как ученый, просто не могу не вычислять тех выигрышей, которые Силы получили, пожертвовав людьми, в результате «имитации путча». (…) Бутафорские, я бы сказал, «злобогонные» структуры, как «Старая площадь», «Кабинет министров», «Съезд» и «Верховный Совет» сметены. Для многих это трагедия. Многое незаконно. Но политически эти структуры были обречены еще раньше. Эти структуры были покорными и безвредными. Они были «мальчиками для битья» [3.127; 122. 4.2. С. 131–132].