Как Виктор Суворов сочинял историю

Ленин, беря верх над противниками в партии, не только не уничтожал их, но и сохранял за ними руководящие посты — лишь бы толково работали. Пример — Троцкий. «Политическая проститутка», по словам того же Ленина, человек, фактически проваливший первый тур Брестских переговоров. Или Каменев с Зиновьевым, выдавшие дату октябрьского выступления. Что бы Сталин сделал с такими ренегатами? Тем не менее при В. И. они были виднейшими функционерами, неоднократными оппонентами Ленина (по Бресту, по НЭПу, по мировой революции и т. д.) и прочих товарищей, более того, достаточно близкими (во всяком случае, их разногласия никогда не превращались во вражду) к Ленину людьми, и все это продолжалось, пока Ильич не отошел от дел — консолидирующий центр партии, ее ось.

А кто был Сталин? Политический дворецкий в закрытом академическом клубе. Имел значение, только когда исполнял ленинские поручения. Понимая это, старался держаться в фарватере Ильича, поскольку каждый раз, когда Сталин пытался выражать свое личное мнение, окружающие видели его полную несостоятельность — при этом он был походя бит всеми, кому не лень.[859]

Однако в ходе своего «порученчества» Сталин, надо отдать ему должное, стал приобретать определенную самостоятельность и набирать собственный вес. А после смерти безусловного лидера — Ленина — каждый имел свой шанс. Будучи очень осторожным, Сталин всегда стремился занять позицию союзника коалиции слабых, направленной на сокрушение сильного, и в мутном потоке насыщенной интригами и враждой партийной жизни это ему каждый раз удавалось. Роют яму идейные противники — Бухарин, Каменев да Зиновьев под блестящего Троцкого. Великолепно! Бухарин — куда ни шло, тот хоть иногда мог снисходить до сталинского уровня. А пока жив честолюбец Троцкий, путь к власти Coco вообще заказан.

Вот и переждал Сталин всех, помогая каждому следующему перевороту, которые от года к году становились все грязнее и кровавее. Ведь культурная надстройка большевиков — фанатично преданные идее профессиональные революционеры — вскоре кончилась, и пошли «из грязи в князи» — люди, по сути чуждые большевикам. Недаром большинство будущего сталинского окружения имело мизерный партийный стаж, что означает, что они просто в свое время примазались к большевикам как к победителям с целью сделать карьеру, будучи в лучшем случае расплывчато-сочувствующими, обычно равнодушными, а иногда и совершенно оппозиционными (Берия — дашнакский контрразведчик[860]

). Вот для таких людей Сталин и мог стать «старым большевиком» и «Лениным сегодня», не будучи, в сущности, ни тем, ни другим. Ведь он когда-то был точно таким же попутчиком большевиков и, ничего не понимая, взирал снизу вверх на «отцов-основателей» партии.

«Незаменимых у нас нет» — любимая поговорка Сталина — во многом относится и к нему самому. Повторим: нужно отдать ему должное — чтобы соответствовать тем вершинам власти, на которые он вскарабкался, ему нужно было освоить знания своих предшественников. Он считал, что заменил их с успехом. И выдвиженцев своих учил тому же. Сталин, как мог, восполнял пробелы в своем достаточно хилом образовании. Как мог, ковырялся в марксизме. Предпочитал прикрываться притянутыми за уши цитатами классиков. Как мог, осваивался в военном деле. В Гражданскую кучковался с Ворошиловым и Буденным. Потом стали поговаривать, что техника — лучше, на парадах внушительнее, перед послами престижнее. Но сам-то он в ней — ни бум-бум. Да и откуда? Данные вызубрил — память, слава Богу, позволяет, а хорошо или плохо — сказать сам не может. Нужен знаток, А кто? Проверенные друзья — Ворошилов с Буденным — технику не любят. Терпят, раз уж мода нынче такая, но стараются задвинуть подальше, поскольку сами как были в Гражданскую «бравыми конниками», так ими и остались. Есть переметнувшиеся царские генералы и офицеры. Они, исходя из опыта Первой мировой, считают, что «да, техника должна быть». Есть новомодные знатоки — вундеркинды! — Тухачевские всякие, да Триандафилловы. Да только кто они? Тухачевский — чуть ли не при всем Генеральном штабе т. Сталина «непрофессионалом» обзывает. Триандафиллов — дружок Тухачевского.

Все это можно выразить кратко: Ворошилов — человек Сталина, его личный друг, а Тухачевский и его присные под него роют. Пройдет предложение Тухачевского и Уборевича о смещении Ворошилова с поста наркома, и кто будет армией руководить? Тухачевский? А кто он? А может ли товарищ Сталин быть в нем уверенным так же, как в безоговорочно преданном Климе? Однозначно, нет. В системе, построенной под Сталина, не было места человеку, который не был человеком из окружения Сталина.

Остается одно — сажать. После долгого колебания Сталин решил, что лучше плохая армия в кулаке, чем хорошая, но на длинном поводке. Сталину нужна была армия, служащая ему не как тому, кто занимает должность генсека, а как отцу родному, как Хозяину.