Как влюбить дракона (СИ)

— Да что тут думать? Мне 20 лет! Мыслимое ли дело? — чуть ли не подпрыгивала на перине Лика. — Если назначить день моего рождения на 7 июня и объявить всенародное празднование, короли не смогут уехать! Разве не таков этикет? Если приглашают на праздник королевского значения, нельзя не прибыть. Так чего им дёргаться туда-сюда? Просидят в Ардаре, как миленькие, 15 дней. Ну а там… празднования всегда можно затянуть, придумать какие-нибудь необычные развлечения.

— Лика, — насупилась мама, — как ты уже подметила, в Ардаре не празднуют дни рождения членов королевских семей. Особенно всей страной. Это эгоистично и затратно.

— А риамонтцы празднуют, — парировала Лика.

— Подобное могло прийти в голову лишь риамонтцам, — ответила матушка.

— Празднику быть, — положил конец спору отец. — Повод, конечно, не идеальный, Блодди, но у нас попросту нет иного… Денег в казне хватит. По поводу развлечений: можно устроить что-то выездное — разбить лагерь в лесу, устроить охоту…

— Собирание ягод, купания в озёрах, гонки на лодках! — делилась идеями Лика.

— Положимся на церемониймейстера и его помощников, — остановил поток творчества отец. — А что касается документов… — он легко соскочил с кровати, снял с шеи шёлковый шнурок с ключом, открыл выдвижной ящик добротного дубового стола и извлёк оттуда какой-то свиток.

— Генеалогия Морриганов! — всплеснула руками мама.

— Ой… — король поднёс документ к пламени свечи, — какая незадача… — сосредоточенно улыбался он, пока огненные язычки облизывали плотную бумагу. — Сгорела. Как есть, сгорела, — цокнул отец языком, укладывая пылающий свиток на металлический поднос. — Ничего, мастер Боттлом новую нарисует. Благо, сохранилась масса черновиков с данными вплоть до нашего брака.

— Урраа!! — Лика подскочила с кровати и закружилась по комнате. — Ура! Ура! Ура!

— Ликария, перестань беситься, — начала матушка воспитательную отповедь. — Подобное нервное возбуждение…

— Знаю-знаю, повредит спокойному отходу ко сну! — рассмеялась Лика, останавливаясь и справляясь с головокружением. — Маменька, папенька, вы мне такой подарок сделали, что я впредь обещаю быть паинькой. Сейчас же вернусь в свою комнату, лягу в кровать и засну!

С этими словами она изобразила самый витиеватый реверанс вкупе с низким поклоном, развернулась на пятке. Потом вдруг спохватилась о туфлях, мгновенно обулась и со смехом выскочила из родительской спальни.

Весь следующий день она изводила швей, мастера по волосам, а также горничных, занимающихся её ногтями.

— Нет, эти цветы всё-таки не подходят сюда, — с сожалением озвучила она сотое пожелание к своему вечернему наряду.

— Почему это? поинтересовалась Гвен. — Белые цветы подходят к любому платью, даже сиреневому.

Принцесса Риамонта сидела на софе и ела мороженое из серебряной креманки. И она, в отличие от швей, имела право задавать любые, даже самые нескромные вопросы принцессе Ардара, а ещё могла спорить до посинения.

— Маргаритки — символ помолвленных девушек, — ответила вместо Лики Брянка, которая уже справилась со своей порцией мороженого, а новую попросить не решалась, ибо следила за фигурой.

— Ликария считает себя практически помолвленной с Его величеством из Грайгцура, — Гвен сунула очередную ложку подтаявшего лакомства в рот.

— Не говори глупостей, Гвен, — осадила её Лика.

— К тому же он может не знать языка цветов, принятого в Ардаре. В Мадхаве он иной, а в Риамонте его вообще не используют, ибо у нас на севере слишком мало цветов.

— Бедняжки, — проявила сочувствие Брянка.

— Наши придворные дамы предпочитают драгоценные камни, — выпрямилась Гвен, — пусть холодные и безжизненные, зато красивые и вечные.

— Всё он знает. И язык цветов, и этикет. И даже то, как ведут себя прожжённые ловеласы, — выпалила Лика лишнее и тут же попыталась перевести внимание подруг на иной объект. — А как насчёт магнолий? Я бы выбрала питунии, они милые и элегантные, но их цветки слишком хрупкие, к тому же они закрываются на ночь, их слишком сложно обновлять.

— Так-так-та-ак, и как же ведут себя прожжённые ловеласы? — однако Гвен не так просто было сбить с мысли, если она нападала на что-то действительно интересное. — Расскажешь наконец, о чём вы говорили с его драконовским величеством, оставшись с глазу на глаз?

— Гвиневра… — возмущённо расширила глаза Брянка и незаметно кивнула в сторону швей и мрачного парикмахера, раскладывающего ленты всех оттенков сиреневого на просторном трюмо.

— Ни о чём таком, — буркнула Лика.

— И всё же что-то позволило тебе сделать о нём столь нелицеприятный вывод, — напирала Гвен.

Лика промолчала, сделав вид, что разглядывает, как пришиты лиловые кружева на лифе.

Гвен тем временем оживилась:

— Кажется, ты права! — несколько мгновений она смотрела в сторону эркера, где мелькнула огромная тень, а потом вскочила с софы, подбежала к ближайшему окну и распахнула прозрачные занавески.

— Да что там такое? — Лика тоже подбежала к эркеру, не обращая внимания на покалывающие декольте булавки, которые всё ещё торчали там, где раньше были маргаритки.