Как выжить среди принцесс

– Да! – говорит Злата, и тут ее прорывает: – Но это долго! Целых полчаса! А потом вы говорите: кушать и спать! А я не хочу кушать и спать! Я хочу еще мультик посмотреть! И поиграть!

В общем, где-то там, на стыке «танцы» и «кушать и спать» находится детство.

181. Произведение искусства

Злата сидит за столом и сосредоточенно рисует. В ход пошли цветные карандаши, великий художник кладет второй слой краски.

Мне почему-то кажется, что девица рисует собственную версию знаменитой картины «Крик» Мунка. Как раз тот момент, когда человек на картине кричал-кричал и вдруг на мгновение остановился. А сейчас осознает все и снова начнет кричать.

Подходит жена, заглядывает Злате через плечо.

– Ой, как красиво! Умница! Это я? Злата, это ведь я, правда?

– Это Мона Лиза! – обиженно отрезает Злата, продолжая раскрашивать рисунок.

182. А в это время разбивались их сердца

После детского сада идем со Златой в магазин. Девица едет на самокате.

– Папа, а у нас в группе новый мальчик, – говорит Злата.

И настолько «между делом» это сказано, что я сразу насторожился.

– Новый мальчик? А как зовут?

Взгляд в сторону:

– Борис.

– Борис? Отличное имя. И как он тебе, понравился? Хороший мальчик?

– Да, – коротко и безразлично.

– Злата, а ты с ним играла?

Девица едет на самокате, не отвечая.

– Злата?

– Нет.

– То есть, ты на него просто смотрела?

– Ну да.

– Как на Никиту?

Пауза. Мальчик Никита – это молниеносный и головокружительный роман в дежурном садике. Они были в разных группах. Они стояли на разных игровых площадках и молча смотрели друг на друга. «Они просто ели пиццу, а в это время разбивались их сердца». И еще эти проклятые скрипочки из Chi Mai Морриконе… Та, та, та-да-та. И всю душу смычками вынут.

М-да. Надо избавляться от привычки подбирать к любому событию саундтрек.

– Ну да, – говорит Злата. – Как на Никиту.

Так.

– Хм-м, – говорю я. – Понятно.

– Папа, я не влюбилась! – Злата вдруг смеется. Слегка пережимает, на мой вкус.

– Ну, хорошо, хорошо. Я понял.

– Я просто смотрела.

«И кто ж его знает, чего он моргает. Зачем он моргает? Да кто ж его знает».

– Вот почему наши девочки такие? – вопрошает жена со вздохом. Я рассказал ей о терзаниях дочери. – Постоянно влюбляются во всяких, а в них никто?

– В них тоже влюбляются, – говорю я.

– Не те, кто надо!

Ну, это да. Это постоянно. Ладно, Морриконе. Включай свои скрипочки.

183. Чукча в холодильнике

Лето, Башкирия. Мы уезжаем из деревни Таишево обратно в Уфу. Машина с шуршанием катится по дороге. Через всю деревню, а затем налево через мост. Всем немного грустно – кроме Златы.

– Коровы! – радуется Злата. – Мои любимые коровы! Телята! Смотри, мама! Телята! – Мама послушно смотрит.

– Злата, а вон гуси пошли, – говорю я.

– Гуси! Мои любимые гуси!

– Лошади, смотрите справа.

– Мои любимые лошадки!

– Овцы, Злата. Смотри, овечки у дороги лежат.

– Овечки! – радуется Злата. – Я так люблю овечек!

– А кого ты не любишь?

– Я люблю… – Злата задумывается, затем начинает перечислять: – Коров люблю. Лошадок люблю. Овечек люблю…

– А гусей?

– И гусей люблю. Я всех люблю!

Снова размышляет.

– Когда я вырасту, я заведу себе собаку, – говорит потом. – У меня будет большой дом, как у дяди Феликса. Я заведу собаку… нет, трех собак!.. кошку, много коровок, лошадей и гусей. И еще свинок! Да! Хрр!

Злата очень похоже хрюкает. И хохочет. Свинки вообще тотемные златины животные.

– У тебя будет целая ферма? – говорит Лариса.

– Да!

– Злата, подожди. Ты же хотела стать учительницей?

Пока мы ехали из Уфы в Таишево, старшая девица Василиса рассказала, почему терпеть не может уроки музыки в школе. «Учительница приходит, садится и вылезает в интернет с телефона. А мы должны сидеть тихо сорок минут, а то она ругается». Меня это, конечно, взбесило. Тогда Злата объявила, что вырастет и станет учительницей – вместо воспитательницы детского сада, как она планировала раньше. «Чтобы Василиса не скучала на уроках». Жена, конечно, растрогалась, глаза мокрые. «Моя девочка. Все для сестры». Правда, великий стратег Злата не учла, что на восемь лет младше сестры, но это наживное.

– Да! Я буду учительницей! – говорит Злата.

– А как же ферма?

– Я буду учительницей, на отдыхе буду работать на ферме. Это так здорово!

Златино заявление производит мощный эффект в замкнутой атмосфере отдельно взятой машины. Я уже смеяться не могу. Учитель, отдыхающий на сельхозработах, это как чукча из старого анекдота. А что, на улице минус шестьдесят, а в холодильнике всего минус двадцать. «Всей семьей греться будем!»

– Злата, а ты же хотела стать стюардессой? – спрашивает Лариса коварно.

– Нет, – Злата качает головой. – Нет уж.

– Почему?

– Потому что у меня уши закладывает! Я не могу все время зевать!

Машина сотрясается от хохота. Девица обижается:

– Э! Это не смешно!

– Да мы не смеемся, не смеемся.

Девица сидит надувшись.

– Злата, а почему ты хочешь стать воспитателем? – спрашиваю я.

Пауза.

– Злата?

– Потому что это самая лучшая работа на свете.

184. Едкая супергероиня