Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание

Французский ученый, преподаватель и автор XII века Матвей Вандомский (Матье де Вандом) составил описание внешности Елены. Во многих отношениях он идеальный автор для изучения «средневекового» представления о красоте. Он посвящал свое творчество мифологическим героиням и следовал образцам произведений классических авторов Овидия (43 до н. э. — 17 н. э.), Горация (65–8 до н. э.) и Цицерона (106–43 до н. э.), однако сознательно придавал своим сочинениям новый стиль. Описания внешности Елены Троянской сначала появляются в его труде «Наука стихотворческая» (Ars Versificatoria), написанном в 1175 году. На то время это было сочинение совершенно нового типа: учебное руководство по стихосложению и написанию прозы на латыни. Матвей объяснял, что стихи следует писать так, чтобы они были проникнуты смыслом, и давал советы, как читать поэзию, чтобы по крупицам собирать заложенные в ней мысли и образы. Для этого читателю следовало обдумать четыре существенные, но неравнозначные составляющие поэтического произведения: внутренний смысл; изысканность манеры, с которой выражаются мысли; стилистические фигуры, тропы и риторические украшения; подача материала. Описания Елены появляются в разделах текста, излагающих суть первых трех категорий.

Если учесть, что Матвей Вандомский рассуждал о тропах и намеренно опирался на сочинения авторитетных предшественников, неудивительно, что он в точности повторяет идеал красоты, как его описывал Максимиан; в конце концов, античные авторы не удосужились предоставить сколько-нибудь конкретный литературный портрет Елены. В итоге у Елены в описании Матвея тоже золотистые волосы и тонкие черные брови, которые выделились на бумажной белизне ее чела. Однако в отличие от предыдущих описаний, где есть указание на монобровь, Матвей делает особый акцент на «белом и чистом» промежутке между бровями Елены и отмечает, что «разъятые полукружья бровей не позволяли буйства волоскам». Ее лицо, говорит Матвей, источает сиянье, как «светозарная звезда», и столь же ярко сияют ее глаза. Ее кожа бела, а щеки красны, что похоже на «игру румянца с белизной снегов». Далее Матвей любезно описывает нос Елены как не слишком большой и не слишком маленький. В отличие от Максимиана, он уделяет больше внимания улыбке Елены — маленький рот и зубы точно из слоновой кости. А ее губы, и на сей раз названные пухлыми, еще и медовы, а ее дыхание благоухает ароматом роз, «в томленье страстном по поцелуям». В целом Матвей предлагает нам для создания образа красоты несколько тропов: звезды, светозарность, снег, розы и мед⁵²

.

Далее в том же произведении, как бы желая подчеркнуть, как именно создается троп, Матвей еще раз пытается описать Елену. На сей раз он обращается к двум характеристикам образа Елены из текста Максимиана, которые прежде не упоминал. Описывая чело Елены, он теперь сравнивает белизну ее кожи не с бумагой, как в вышеприведенной цитате, а с молоком, однако повторяет вслед за Максимианом, что оно «чистое» (libera). Почти все прочие детали Матвей оставляет без изменений. Он впадает в восторженный тон, когда рассуждает о значении красоты Елены, о присущих ей «сокровищах телесных и совершенности сложения», и далее — о трагической роли этой несравненной красоты в разрушении Трои и «повержении во прах царевичей»⁵³. Представляется, что дополнительное описание, скорее, призвано продемонстрировать образность языка и показать, что автор изучал труды древних авторов, а не только прекрасных женщин.

Составленное Матвеем описание Елены Троянской убедительно, потому что он очень недвусмысленно дает понять, что учит свою аудиторию составлять описания прекрасных женщин. Он велит читателям использовать эти приметы красоты в их собственных работах. Надеясь распространить свои тропы, Матвей объясняет читателю, что такого рода описание обладает «риторической красочностью», к которой им следует стремиться в их сочинениях. Он не только обращается в прошлое, к творчеству всеми восхваляемого автора, но и для убедительности задействует прославленную в мифах героиню полубожественного происхождения. Этим он также расширяет свое классическое знание — и встает на плечи гигантов. Сочинение Матвея оказало невероятное влияние на его коллег, теоретиков стихосложения, и впоследствии вдохновило авторов по всей Европе на создание подобных трактатов, и в каждом содержался тот же прописанный Матвеем образ идеальной женской красоты.