Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание

Иезавель, жена израильского царя Ахава, и правда была преотвратительной особой. Помимо того что она была чужестранкой (а это, как мы должны понимать, автоматически делало ее плохой), Иезавель спровоцировала убийство. Случилось так, что Ахав позарился на цветущий виноградник, который располагался рядом с его дворцом и принадлежал некоему На-вуфею. Но Навуфей отказался отдать или продать царю виноградник, и тогда Иезавель посредством козней подвела На-вуфея под ложное обвинение в богохульстве. Он был казнен, а его земля перешла во владение Иезавели и ее супруга (Первая Книга Царей¹⁵ 21:1–14). Впоследствии справедливость восторжествовала, и сама Иезавель была осуждена за то, что «нарумянила лице свое и украсила голову свою, и глядела в окно». Потом она была выброшена из этого окна, и ее кровь брызнула во все стороны. А тело ее съели собаки (Вторая Книга Царей¹⁶

9:30).

Многие из нас сказали бы, что Иезавель ужасна тем, что она убийца, однако средневековые экзегеты (толкователи Библии) держались другого мнения. Их больше возмущали подведенные глаза злодейки и ее прическа. Не потому ли Иезавель снова появляется в Новом Завете, точнее в Апокалипсисе 2:20–23. Том самом, который, скорее всего, известен вам под менее пафосным названием «Книга Откровения», его автор Иоанн Богослов (ок. 6–100 н. э.) страшно ярится на Иезавель. Как написано у Иоанна, Господь говорит, обращаясь к каждому служителю церкви: «ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идоложертвенное. Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась. Вот, Я повергаю ее на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покаются в делах своих. И детей ее поражу смертью…». Экзегеты настаивали на прямой связи между «любодеянием», «любодействующими» и подведенными глазами Иезавели, поскольку понимали, что само по себе убийство, безусловно, меньше впечатлит рядового мирянина. Чешский проповедник XIV века Ян Милич из Кромержижа (ум. 1374), например, объявлял, что перед концом света Иезавель восстанет из мертвых и поведет «всех, кто раскрашивал себе лицо», на Страшный суд, а потом в Ад¹⁰⁴. Таким образом, то, что Иезавель использовала подводку для глаз, таило в себе нечто более предосудительное, чем всего лишь тщеславное желание блеснуть красотой. Это преподносилось как поступок с откровенно сексуальным подтекстом, который мог быть связан с массовым, не чуждым магии совращением и играл четко определенную роль в Апокалипсисе. Проще говоря, это было плохо.

Иезавель и АхавГравюра Лукаса ван Лейдена. Ок. 1925 г.

Между тем опасения иудейских и христианских общин из-за женщин, которые в целях соблазнения мужчин прибегали к косметическим средствам и тем приближали конец света, находили подтверждение и в Книге Бытия. В комментариях к ней ряд библеистов предостерегали против дщерей Божьих, которые применяли косметику, дабы изменить свой облик и совратить ангелов, «сынов Божьих». Эти женщины откровенно пытались улучшить сотворенное Богом, чем посягали встать вровень с Ним. Невзирая на опасения христианских мистиков, этим женщинам так и не удалось вызвать Апокалипсис. Зато на них возложили вину за Великий потоп — и х порочная натура принадлежала к числу несовершенств, которые Бог, как утверждалось, желал смыть с лица земли. Пусть в данном случае косметика не смогла до основания разрушить мир, но была близка к этому. И потому женщинам лучше всего не использовать косметических средств, чтобы не придавать себе черт пагубной обольстительности¹⁰⁵.

На случай, если вдруг истории Иезавели и ужасов Великого потопа будет недостаточно, чтобы отвадить женщин от косметики, средневековые авторы решили подчеркнуть, как связано ее использование с дьявольскими происками. Здесь снова на сцену выходит кавалер де Ла Тур Ландри, на сей раз он предлагает дочкам историю о прекрасной принцессе, чья красота принесла ей славу, воздыхателей и богатства. Но вместо того, чтобы оставаться чистейшей эманацией воли Божьей, принцесса старалась улучшить и без того прелестный облик косметикой. С годами ее красота начала меркнуть, и чем дальше, тем больше притираний употребляла принцесса, чтобы сохранять прекрасные черты, но ее лицо все равно начало увядать. В этом месте кавалер уверяет дочерей, что «Слышал я от многих, что, когда она умерла, лицо ее так страшно изменилось, что никто не мог взять в толк, что оно такое или какая порча поразила его; ибо оно ничем не походило на лицо той женщины, равно как и никто не узнавал в этом лицо человека, столь отвратительным оно было и столь жутко было взирать на него. И я склоняю свой ум к тому, что причиной этому явлению послужили не иначе как многие слои притираний, коими она обременяла свои черты»¹⁰⁶

.

Кокетка и демон тщеславияГравюра Дюрера к немецкому переводу книги де Ла Тура Ландри