Как жили византийцы

Между деревней и городом в Византии всегда ощущалась глухая постоянная вражда, в особенности свойственная жителям деревни и обусловленная глубокими экономическими, социальными и политическими причинами. Об истоках вражды провинциальной землевладельческой аристократии к константинопольской сановной знати речь пойдет ниже. Что же касается простых поселян, то их ненависть к городу объяснялась прежде всего тем, что в Византии (в отличие от стран "классического феодализма" на западе Европы) не замок сеньора, а город властвовал над деревней: в нем проживали и сами магнаты-землевладельцы и представители имперских властей. Неприязнь крестьян к городу распространялась и на рядовых горожан, и причины этого коренились в особенностях византийской налоговой системы.

Уплачиваемые крестьянами налоги были по преимуществу денежными. Деньги же крестьянин мог добыть главным образом в городе: даже через руки нищего поденщика, буквально все покупавшего на рынке, проходило в год раз в пять больше денежных знаков, чем через руки крестьянина, эпизодически обретавшего несколько монет для уплаты налога и покупки самого необходимого. Но в городе, пытаясь приобрести деньги, крестьянин часто терпел убытки от государственной политики фиксированных цен на продукты, от высоких торговых пошлин, и также оттого, что продавать свои товары он должен был не непосредственно потребителю, а перекупщикам-оптовикам, членам торговых корпораций. Кроме того, хотя случаи увеличения налогов в городе бывали, все-таки рост платежей в пользу казны касался, как правило, только крестьян, и от него выигрывали горожане.[3]

Крестьяне избегали города, появляясь там лишь в случае крайней необходимости (торговля, поиск заработка, бегство от вторгшегося врага). Они презирали горожан за развязность, распущенность нравов; они знали, что плоды тяжелого сельского труда стекаются в город, а крестьяне живут хуже горожан. Писатель конца XII — начала XIII в. Никита Хониат рассказывает о случившейся на его глазах характерной сценке: ограбленные крестоносцами весной 1204 г. беженцы из Константинополя тайком пробирались к портовым городам и, предлагая крестьянам остатки денег и ценностей, просили их продать продукты. Поселяне же забирали у горожан вещи почти даром и со злорадством приговаривали: "Вот и мы обогатились!"

Горожане в свою очередь высмеивали грубую, испачканную землей одежду поселян, их невнятную речь, растерянность на шумных улицах и площадях; они потешались над молчаливостью крестьянина, неспособного связать двух слов, ибо овцы, быки да собаки — его единственное постоянное «общество».

В науке часто спорят о содержании понятия «город». Не будем касаться этого вопроса здесь. Для крестьянина той поры город был олицетворением безумной роскоши, жестоких властей, праздным и шумным торжищем, гнездом всяких пороков. Поселянина поражало обилие ремесленных мастерских в городе, но вряд ли могло удивить искусство ремесленников-горожан, ибо в какой-то мере каждый земледелец был ремесленником, самостоятельно изготовлявшим многие из нужных ему орудий и предметов быта. Деревня знала искусных гончаров, кузнецов, портных, сапожников, бочаров, плавильщиков металла. Производство в деревне посуды, кож, войлока, льняной и шерстяной пряжи, циновок и корзин было рассчитано порой и на городской рынок. Создававшиеся в сельских местностях артели строителей (каменщиков, штукатуров, плотников и столяров) возводили крепости, церкви, крупные монастыри, а порой строили водопроводы и цистерны в самой "царице городов" — в Константинополе. (Такие артели, по мысли анонима Х в., являлись примером доброго согласия меж людьми.[4])

Однако и большинство городов империи сохраняло в то время полуаграрный характер. Сады, огороды, виноградники располагались и вне и внутри городских стен. На соседних с городом пастбищах пасся круглый год скот горожан. Славившиеся своим шелкоткацким производством жители Фив в XII в. в засуху вымаливали дождь не менее горячо, чем крестьяне окрестных деревень. Стратиг Лариссы в конце Х в. полагал, что в случае осады при экономном расходовании одного урожая с пригородных хозяйств можно продержаться три-четыре года.

Но все-таки отличительной, особенностью города и в Византии являлось развитое ремесло. В XI–XII вв. провинциальные города переживали подъем: росло ремесленное производство, ширилась торговля, велось усиленное строительство. Как и между сельскими областями, между городами существовало своеобразное разделение труда: из Гардикии (Фессалия) везли плуги и телеги, из Спарты, Коринфа и Фив — шелка, из городов Киликии — одежду, а в Фессалонике старались нанять строителей.

*