Как живете, дети?

Оказалось, что все мои ребятишки вместе имеют 55 бабушек и 46 дедушек, 18 прабабушек и прадедушек. А 31 моего ребенка в семье постоянно опекает бабушка, во многих случаях — и дедушка. 6 бабушек специально вышли на пенсию, чтобы заняться воспитанием внуков и дать возможность молодым родителям со спокойным сердцем ходить на работу.

119 бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек, подумать только!

Это же целая армия добрых, чутких, мудрых людей, которые совершенно по своему влюблены в озорных, неугомонных внуков и внучек. Они ухаживают за детьми, провожают их в школу, уводят домой из школы, ведут в музыкальную, в спортивную школы, в парк, в цирк, одевают и кормят, ласкают и наставляют и, помимо всего этого, балуют.

Нет, нельзя говорить о семейной педагогике однозначно, не уяснив себе роли каждого члена семьи в воспитании ребенка. Мне кажется, что все курсы по семейному воспитанию написаны в основном для мам и пап. В этих методических руководствах говорят о том, как родителям воспитывать ребенка, как им действовать сообща, поддерживать друг друга, создавать «единый фронт» воспитания. Но допустим, что нет необходимости писать в отдельности педагогику для мам и педагогику для пап. Пусть муж и жена сами додумываются, как, исходя из общих позиций, каждому заняться воспитанием детей в семье. Допустим также, что другие члены семьи (тети, дяди) тоже не нуждаются в особой педагогике — как им участвовать в воспитании своего племянника и своей племянницы. Необходимые знания они могут почерпнуть из тех же курсов семейной педагогики.

Но что делать дедушкам и бабушкам? У них же свои — особые, специфические, непохожие на другие отношения к своим внукам и внучкам. Они имеют еще и особые моральные права на ребенка. А что самое-самое главное — они своих внуков и внучат любят не по-матерински, не по-отцовски, а по-бабушкински и по-дедушкински. Вот в чем дело! И как папы и мамы ни создавай единый воспитательный фронт в отношении ребенка, этот фронт то и дело будет прорван ребенком, если в семье живут бабушка и дедушка. «Нет!» — может грозно сказать отец и пойти на работу. «Папа же сказал — нет!» — строго повторит мама и тоже поспешит на работу. А бабушка? А дедушка? Могут ли они быть такими же железными, грозными? Нет, они не могут быть такими. «Как нам быть, а, как нам быть? — забеспокоится бабушка и примет решение. — Ну, хорошо, но только, чтобы родители не узнали, а то попадет от них и тебе, и мне!» — и внук, поцеловав бабушку, выбежит во двор покататься на велосипеде.

Почему бабушка поступит так? Почему дедушка, тайком от родителей, поведет внучку в кино, в зоопарк, купит эскимо? Потому что они такие

, они не могут иначе. Дедушка и бабушка не могут не быть уступчивыми по отношению к своим внукам и внучкам потому, что, во-первых, они умудрены жизненным опытом, опытом воспитания своих детей, самой жизнью в целом. Этот жизненный опыт сделал их более чуткими, нежными, мягкими, понимающими. На суету молодых они смотрят с высоты своих лет, опыта и мудрости. Во-вторых же, любовь к внуку и внучке тем и отличается от любви к сыну и дочке, что в ней — в этой любви к внуку — смешиваются родительская любовь и жалость к ребенку из-за его беспомощности и беззащитности. Разве не об этом гласит народная мудрость: «Сын проходит через сердце, а внук — через сердцевину»? Любовь, зарожденная в сердцевине, и есть то особое, трепетное чувство, которым полны дедушка и бабушка по отношению к внуку.

Моя статистика позволяет обнаружить любопытное явление. Дедушки и бабушки моих ребятишек — это не люди обязательно пожилого возраста, это не старики — вовсе нет. Большинство из них — люди, так сказать, в возрасте, вот и все! Это — жизнерадостный народ, образованный, трудолюбивый. Никто из них не ходит с палкой, сгорбленный, не носит белую длинную бороду, к волосам многих только-только подкрадывается седина. Они трудятся, ведут общественную деятельность, радуются жизни. Лишь 9 из них являются участниками Великой Отечественной войны, остальные были детьми, когда гремели пушки. Всего этого, конечно, не скажешь о 18 прабабушках и прадедушках — они действительно пожилые, старые люди, им 70—80 лет, многие из них с ранениями вернулись с войны.