Как живые: Двуногие змеи, акулы-зомби и другие исчезнувшие животные

Ефремов не только описал позднепермскую сибирскую амфибию, но и обратил внимание на сходство древней кордаитовой тайги Тунгуски и южных материков и предположил, что «климатические пояса верхнего палеозоя располагались перпендикулярно к современным и экватор пермского времени стоял "вертикально", как наш современный меридиан. Следовательно, ось нашей Земли лежала в плоскости… вращения планет вокруг Солнца, подобно тому, как вращается в настоящее время планета Уран… Астрономы, пока упорно верящие в незыблемость планетных осей, будут находить всяческие возражения и авторитетно "опровергать" нас, геологов…»[27]. С опровержением, правда, выступили сами геологи, установившие, что планетарные оси все-таки далеко не отклоняются, а вот материки пребывают в постоянном движении. Палеоботаники выяснили, что пермская растительность Сибири и южных материков (Гондваны) различалась, а палеонтологи, например Эверетт Олсон, выявили огромное сходство американских и приуральских фаун.

«Тунгусский головастик» оказался весьма необычным ископаемым. У него сохранились не только остатки жаберного скелета, но и отпечатки небольших наружных жабр, что придавало ему сходство с аксолотлем – личинкой-переростком (рис. 17.1).

Череп (всего до 11 мм длиной) был округло-треугольным и укороченным, особенно его заглазничная часть, а глазницы зияли почти в полчерепа – как у лягушки или саламандры. Крупная теменная скважина открывалась между глазами и вела в большой пинеальный мешок. От своих собратьев тунгуссогирин отличался необычными трехвершинными зубами верхней челюсти, уплощенными с боков и высокими. Зубы сидели и на зубной кости нижней челюсти, а также на очень небольших предчелюстной и верхнечелюстной костях, которые не соприкасались с квадратно-скуловой. Из-за этого орбиты доходили до крыловидной кости в нижней части черепа, разделяя его как бы пополам. (При жизни в этих полостях находилась глазные мышцы, и туда же могли втягиваться большие глаза.) Впечатление ажурности черепа усиливается крупными ноздрями спереди и дополнительным окном между ними. Довольно тонкими были и элементы нёбной части черепа – сошник, нёбная, крыловидная и другие кости. Разве что удлиненный парасфеноид с вееровидным основанием придавал ему некоторую крепость. Жаберный скелет, расположенный между черепом и плечевым поясом, состоял из нескольких мелких, слегка удлиненных гиобранхиальных элементов и едва заметных острых конических зубцов. (Последние, довольно разнообразные по форме у ближайших родственников тунгуссогирина, достались им в наследство от рыбьих предков.) Именно расположение этих элементов подсказывало, где располагались не уцелевшие хрящевые жаберные дуги. Позади черепа топорщились три пары наружных жаберных ветвей с короткими частыми нитями (см. рис. 17.1). Такие жабры помогали не только захватывать больше кислорода, но и споро избавляться от излишков двуокиси углерода, что на континенте вулканов представлялось совсем не лишним. (Сами зубцы могли также служить для фильтрации.) А то, что они не были чрезмерно развиты, указывает на медлительный придонный образ жизни тунгуссогирина. В позвоночнике окостеневали только парные невральные дуги, к которым примыкали короткие ребра. Пояса конечностей были развиты слабо. Плечевая и бедренная кости удлинились, причем их размеры заметно разнились у одновозрастных особей. Передние конечности заканчивались четырьмя пальчиками, и два средних особенно выделялись. На брюшке проступают округлые миллиметровые чешуйки с ростовыми слоями, подсказывающими, что особям было по четыре-пять лет. (Чешуя – совсем не редкий признак древних амфибий.)

Рис. 17.1. Отпечаток тела тунгуссогирина (Tungussogyrinus bergi

) с пигментом сетчатки (в глазницах) и наружными жабрами (справа), сохранившимися в виде углистой пленки, нижний ракурс; длина черепа 7,5 мм; позднепермская эпоха (252 млн лет); Красноярский край (ПИН РАН)