Кахатанна. Тетралогия (СИ)

– Все ясно и все сходится, – сказал Харманли Терджен, когда его повелители удалили из зала Малого совета всех посторонних. – Маттей Пелентонг – разумный человек, и он сделал больше, чем смог бы на его месте кто‑либо другой.

– Что тебе ясно? – нетерпеливо спросил Рорайма.

– Те туманные фразы и намеки, которыми я по горло насытился в Ятте. Теперь, выслушав доклад маттея, я понимаю, что никаких намеков никто не делал – мне все рассказывали простым и четким языком, только вот я не был готов принять истину. А она печальна, мои повелители.

Когда я переступил порог здания магистериума, мне навстречу вышел какой‑то невероятный старик, похожий на ожившую мумию, и сказал, что меня уже с нетерпением ждут. Им было известно о том, что храмы Ишбаала разорены, а жрецы убиты. Но жители Ятты не поклоняются нашему богу, оттого смотрят на вещи трезвее; правда, я подумал, что это ересь...

Не стану утомлять вас подробностями: мне поведали, что погром в храме учинили приспешники второй – и главной – сущности Ишбаала.

– Это еще что за вторая и главная?

Меджадай Кройден был готов к любым неожиданностям, но Ишбаала привык почитать с младых ногтей и разные толкования своей религии умел искоренять только огнем и мечом. Существование какой‑то второй, скрытой, главной части его божества повергло отважного воина в ужас.

– Нам придется привыкать ко многим неприятным вещам, владыка, – склонился перед ним Терджен. – Мне самому многих усилий стоило сдержаться и не покарать нечестивцев, позволивших себе столь вольно рассуждать о нашем божестве. Однако я очень рад, что мне удалось соблюсти приличия.

Знания не несут радости и облегчения, а одну лишь печаль и ответственность, сказал мне тамошний глава.

Выслушай же ответ магов Ятты: все, что случилось в Эль‑Хассасине, – и трагическая гибель сыновей Пелентонга, и смерть многих наших воинов, и погибшие храмы – все это произошло с ведома и по одобрению самого Ишбаала. Но деяния сии были совершены не его приспешниками, а некими морлоками – проклятыми эльфами, которые служат повелителю Зла, Мелькарту.

– Стой, – поднял руку Ретимнон. – Я вообще ничего не понимаю. Какие морлоки? Какой Мелькарт? Я был уверен, что Ишбаал гневается на нас за то, что мы допустили смерть короля и утратили два талисмана – главное наследие Нонгакаев.

– Талисманы тоже сыграли свою роль, но не это главное. Все эти события предопределены заранее. Маги Ятты утверждают, что мир приходит к своему концу и Зло поднимает голову. Морлокам нужна кровь, Мелькарту нужна власть над этим миром, Ишбаалу нужна свобода...

– А разве он несвободен?

– Нет, конечно. Он не обитает в горе Нда‑Али, но заточен в ней и не имеет возможности выбраться наружу. А потому он своей силой призвал на помощь Мелькарта, являющегося его большей и гораздо более могущественной частью...

– Ничего не понимаю, – упрямо повторил Меджадай Кройден.

Ему казалось, что сейчас, прямо у него на глазах, рушится весь его мир. Теперь он не знал, как поступать, что делать, и тяжесть ответственности давила на него, словно весь небесный свод.

– Объясни подробнее, Харманли.

Великий магистр вздохнул:

– Владыки! Вынужден признаться, что я не создан для таких сложностей. Я никогда не считал себя глупым человеком, однако здесь разум бессилен; здесь нужна вековая мудрость, которой нет у нас. Я уверен, что Чаршамба знал гораздо больше, нежели мы, но и он оказался бы неподготовленным к тому, что происходит здесь и сейчас. Без понимания мы окажемся бессильны предпринять верные шаги. Я устал от собственной беспомощности и глупости – всего сутки я провел в магистериуме, а кажется мне, что долгие годы вырваны из моей жизни. Безумцем, несчастным узником, вышедшим на свет из своего подземелья впервые за десятки лет, чувствую я себя сейчас. И горестно мне, что не могу я дать своим владыкам взвешенный и мудрый совет – потому что проблема лежит вне времени и пространства.

– Терджен прав, – согласился Рорайма Ретимнон. – Что же нам делать, если наш бог оказался столь вероломен по отношению к своим детям? Долго ли будут продолжаться кровавые трагедии, этого не сказали маги?

– Всегда. Морлокам нужны реки крови, смерть же невинных увеличивает силу Ишбаала и Мелькарта. Маги Ятты посоветовали звать на помощь эльфов.

– Они не согласятся, – наморщил лоб Рорайма, соображая, что Древнему народу не прикажешь, а зла хассасины причинили им столько, что на добровольное сотрудничество рассчитывать не приходится.

– Маги сказали – если эльфы не захотят помогать нам, нужно напомнить им о проклятии Гаронмана. И тогда они явятся сражаться с морлоками...

– Ты слышал когда‑нибудь об этом проклятии? – обратился Рорайма на сей раз к Меджадаю.

– Нет, – ответил тот. – Да разве люди могут что‑либо понять в делах эльфов? И нужно ли тебе знать больше? По мне, все тайны у них грязные и отвратительные. Не люблю я эльфов.

– И я не люблю, – сказал Ретимнон. – Не за что. Особенно теперь. Но скажи мне, Харманли, как же мы дозовемся эльфов? Куда гонца отправлять?

– В Хахатегу, – невозмутимо ответил Терджен. – Герцогу Талламору, а он найдет способ передать.