Кахатанна. Тетралогия (СИ)

Теперь ему казалось, что он видел их на заре времен, что его странствие по Аллефельду в компании Магнуса и Номмо происходило так давно, что мало касалось его нынешнего. Все, что случилось тогда, хоть и не стерлось из памяти, но было задвинуто в какой‑то самый дальний, самый пыльный ее угол и вспоминалось скорее как сон или легенда, слышанная в детстве. И только пеньки‑патриархи остались реальными. Они были сами по себе и занимали в душе Рогмо свое собственное место, питая его верой и надеждой на лучшее. Потому что если в мире существуют такие невероятные — очаровательные, добрые и милые — существа, то совершенно невозможно, чтобы этот мир был недостоин любви и защиты, пусть даже ценой собственной жизни. Тот, кто хоть однажды имел счастье встретиться с филгья, никогда не спутает их голоса ни с какими другими и всегда почувствует их приближение.

И впрямь на открытое пространство с шумом и топотом выкатилось около полутора десятков веселых маленьких бревнышек с огромными аквамариновыми глазами. Их сухонькие ручки‑веточки торчали как попало, а ступни больше всего походили на плоские, широкие куски коры.

— Мы шагаем‑маршируем, чтобы встретиться с тобой, мальчик Рогмо, — пропел скрипучим голоском один из филгья — самый старый, как определил Рогмо еще в прошлую встречу.

— Как же я рад, — пробормотал он, слезая со своего коня и опускаясь на колени.

К нему моментально подсеменил самый маленький пенек и крепко обнял за шею ручками в зеленых, только что распустившихся клейких листочках.

— Здравствуй, мальчик Рогмо, — проскрежетал ласково.

Эльфы благоговейно смотрели на существ, о которых на Арнемвенде уже очень давно не слышали. Но не успели они заговорить, как пенек‑патриарх поднял плоскую твердую ладошку — сплошь в старческих сучках:

— Сегодня мы не будем ничего предсказывать, сегодня мы не вещаем; мы пришли сказать теплые слова мальчику Рогмо, а потом пойдем‑помаршируем дальше, потому что еще очень много тропинок остались нехожеными.

— Я так ждал, что мы встретимся еще, — обратился Рогмо к маленькому филгья.

— Мы приходим ненадолго, мы уходим ненадолго, ты видел разноцветного толстяка — неужели теперь ты станешь бояться времени? — проскрипел малыш. — Нам надо идти, Рогмо. Просто мы были рядом и заглянули на минутку — исполнить обещанное в Аллефельде.

Рогмо заозирался, наконец вспомнил что‑то и, подбежав к своему скакуну, вытащил из седельной сумки пакет с цукатами. Он не знал, любят ли филгья есть и едят ли они вообще, но ему захотелось что‑нибудь подарить маленьким существам.

— Цукаты, цукаты! Сладкие цукаты! — запрыгали те на плоских ступнях и захлопали в ладошки. — Вкусные цукаты от Банбери Вентоттена!

— Они и это знают! — восхищенно обратился Рогмо к своим воинам.

Те скупо улыбнулись в ответ.

— А теперь нам и правда нужно прощаться, Рогмо! — проскрипел малыш. — И хоть мы и не предсказываем сегодня, я шепну тебе на ухо: ничего не бойся, все будет хорошо. Ты сильнее своего предсказания, ты сильнее своего предназначения, ты справишься. Поставь меня на землю, мальчик Рогмо, мне пора идти.

— Пора, пора, — зашелестели и остальные.

— Скажите мне что‑нибудь на прощание, — попросил полуэльф. — Мы еще увидимся?

— Увидимся, — затопотал на месте маленький пенек, сверкая аквамариновыми глазками. — Конечно увидимся, потому что мы многое умеем…

И семейство филгья проследовало в противоположные заросли кустов, прокладывая в них крохотную просеку. Эльфы смотрели им вслед так, как только и можно смотреть вслед уходящему чуду.

Но когда филгья отошли от отряда на значительное расстояние, они остановились и затоптались на месте, издавая странные, тоскливые звуки, больше похожие на плач или стон.

— Вот мы и попрощались, — сказал маленький пенек, — как умели, так и попрощались. — Он крепко прижимал к себе пакетик с цукатами.

— Потому что мы многое умеем, и лгать во спасение — тоже, — сказал филгья‑патриарх, вытирая аквамариновые глаза ладошкой.

* * *

Для Рогмо и само путешествие, и целый день, проведенный в Сетубале, в знаменитом дворце королей Эль‑Хассасина, промелькнули словно сон — тяжелый, тягучий, туманный. Он смутно понимал, что с ним происходит, стараясь только не выказать своей неприязни к тем, кто был причастен к боли и страданиям его друзей и любимой госпожи.

Переговоры вел Манакор. Он же выяснил, где можно найти морлоков, куда они отправляются после захода солнца, где прячутся с рассветом. И Рогмо был вынужден признать, что в ордене Безумных хассасинов глупцов уж точно не держат. Лазутчики сумели добыть очень много полезных сведений, оставшись при этом в живых. Когда речь шла о морлоках, и это являлось небывалым достижением.

Все следы вели к Медовой горе Нда‑Али.

Не то морлоки защищали Ишбаала, не то доставляли ему тела убитых, чтобы напоить его новой энергией. Не то, напротив, сами искали у него защиты и поддержки — этого никто доподлинно не знал. Однако это уже было неважно.