Кахатанна. Тетралогия (СИ)

На вид ночной гостье было лет двадцать. Смуглая, высокая, божественно сложенная: длинные, стройные ноги, полные широкие бедра, высокая пышная грудь. Светлые, золотистые волосы водопадом спускались ниже колен, завиваясь на концах кольцами. Рот у нее был пухлый, чувственный, с розовыми нежными губами, похожими на едва распустившийся розовый бутон, а громадные немного раскосые глаза под накрашенными хной ресницами поражали своей угольной чернотой. Женщина напоминала статую, высеченную из коричневого мрамора. Одежды на ней было так немного, что и говорить нечего. Но все, что окутывало ее восхитительное тело, сверкало и переливалось драгоценностями.

— Добрый вечер, — мягко приветствовал незнакомку Агатияр. — Мы были бы счастливы узнать, каким ветром занесло столь прекрасное создание в наш скромный кабинет.

— Не притворяйся, старый хитрец, — сказала гостья хриплым, дрожащим от страсти голосом. — Ты хочешь знать, кто я и не таю ли угрозы для твоего драгоценного аиты. Но мальчик уже вырос и не нуждается в твоей опеке — иначе он просто будет смешон. Мне нужно поговорить с ним самим. И не трудись звать акара: они окажутся бессильны передо мной. — И легким движением она указала на ложбинку между пышных грудей, где покоился хорошо известный императору и его визирю талисман из зеленого золота.

Красавица подошла к Зу‑Л‑Карнайну вплотную, пробежала тонкими пальцами по его щеке:

— Мы могли бы договориться, красавчик. Я долго была в царстве мертвых и истосковалась по живому теплу. Ты мил, хорошо выглядишь, многого достиг. Если станешь слушаться меня, получишь больше, чем мог себе представить, и мою любовь тоже получишь. А это, поверь, неописуемо!

— Уже верю! — сказал аита. — Чего ты хочешь?

— Малости, красавчик, сущей малости. Заключи союз с урмай‑гохоном, пропусти его армию в Сонандан. И награда будет выше всех твоих ожиданий. Но страшись разгневать меня и моего повелителя Мелькарта! Никто не вспомнит о тебе через десять лет!!!

— Предложить вам вина? — спросил Агатияр таким ровным и спокойным тоном, словно вообще не слышал речи красавицы.

— Да, старичок, — кокетливо обернулась она. — Вина и еще вина. Я соскучилась по вину, по ласкам, по теплым и живым телам…

— Как зовут тебя, ослепительная? — поинтересовался аита.

— Я Жемина, дочь воителя Эр‑Соготоха. Надеюсь, ты слышал обо мне, драгоценный Зу?

— Слышал…

Аита действительно слышал легенду о принцессе Жемине, когда был еще совсем маленьким. Его старая, полуслепая бабка любила повторять ее: жила‑была прекрасная девушка, дочь царя. Как‑то раз она полюбила не менее прекрасного юношу и совсем уже была счастлива, когда оказалось, что юноша этот — демон, принявший человечье обличье. Он приходил к юной деве, чтобы выпить ее жизнь. Когда принцесса опомнилась, было уже поздно: она старела, красота ее блекла и угасала. В ужасе бросилась Жемина к отцу, и царь, любивший ее превыше всего на свете, обратился за помощью к магии. Он наложил на дочь заклятие: на молодую, полную и ущербную луну должна она была забирать по одной человеческой жизни. И тогда ее молодость и красота останутся при ней. С тех пор прожила Жемина много веков, заманивая к себе сильных юношей и нежных дев, обещая первым любовь, а вторым — благоденствие. Несколько ночей, проведенных с Жеминой, полностью иссушали человеческую плоть, и все ослепительней становилась принцесса.

Насколько Зу‑Л‑Карнайн помнил, Жемину убил один из легендарных героев древности, но, как ему это удалось, бабка не рассказывала. Или сам император забыл за давностью лет.

Присутствие этой ведьмы в его собственном кабинете казалось аите дурным сном. Каким образом Жемина могла воскреснуть спустя тысячелетия? Агатияру же это было совершенно безразлично, его волновало другое — как избавиться от этой напасти. Все бы ничего, но пресловутый талисман…

Как ни странно, именно талисман сослужил добрую службу.

В тот момент, когда Жемина появилась в кабинете Зу‑Л‑Карнайна, Каэ как раз находилась недалеко от Салмакиды. Кэбоалан правил своей золотой колесницей, и послушные грифоны стремительно неслись в ночном небе, похожие на падающие звезды, которые часто прочерчивают небосклон в конце августа. Каэтана сидела привалившись спиной к борту колесницы и отдыхала. Она была серьезно изранена в бою с Кетусом, и теперь ее правую руку и плечо плотно стягивали льняные бинты. Боль была вполне терпимой, и маленькая богиня то и дело проваливалась в сон. Ей как раз снилось что‑то особенно хорошее, теплое и ласковое, и она разулыбалась и расслабилась наконец, когда Ниппи не своим голосом завопил:

— Ого‑го! Огогошеньки!

— Что такое? — Каэ подскочила на месте и пребольно стукнулась головой о борт колесницы.

— Твой ненормальный орет, — хмуро пояснил Кэбоалан. — Послушай, Ниппи, стоит ли так кричать, когда самое главное — позади? Дал бы Каэ немного поспать.

— Она меня потом со свету сживет, — буркнул Ниппи. — Я талисман обнаружил..

— А позже нельзя об этом поговорить? — недовольно продолжал Солнцеликий.