Кактус второй свежести

После этого Сонька отстала. А я удивился: зачем она спрашивала? Сейчас понятно – поджог готовила. Удачное время подбирала.

Глава тридцать седьмая

Герасимова раскрошила одно печенье в пыль и схватилась за другое.

– Что было дальше, ты знаешь. Соню все назвали героиней, Вову – мерзавцем, который спалил квартиру, сбежал и бросил сестру. А он не мог сказать правду, его бы сразу спросили: «Лежал под диваном? Зачем ты туда забился? Почему не вылез? Не схватил Волкову за руку?» А что он мог ответить? Мы с Василисой были голые? Ясно же, что за этими словами последует. Скандал дома, в школе, позор для нас, да еще на учет в детскую комнату милиции поставили бы! И большая часть осуждения достанется мне. У наших людей какой менталитет? Поймали парочку за интересным делом? Баба шлюха, соблазнила мужика. Чего с парня взять, не устоял, поддался инстинкту, жертва он. А вот девушка – развратница, проститутка и все прочие эпитеты. Из-за меня Володя молчал. Дальше как события развивались?

Василиса понизила голос до шепота:

– Сестра Вовы, несмотря на то что ее вынесли, надышалась дыма и умерла в больнице. Мать обвинила сына в смерти ребенка и прокляла его. В нашем детстве ЕГЭ не было. Помнишь?

– Конечно, – ответила я, – мы в восьмом классе сдавали экзамены. Те, кто успешно их проходил, потом учились в девятом и десятом, могли после получения аттестата поступить в вуз. Дети с восьмилетним образованием оказывались в профессионально-технических и других училищах или начинали работать. И, кстати, при желании они могли пойти в институт после окончания училищ, имея рабочий стаж, но большинству это не требовалось.

– Володя хотел стать физиком, – пояснила Василиса, – но ничего не вышло. Я получила от него письмо. Прощальное. Он сообщил, что покидает Москву. Его любовь ко мне не стала меньше, потому он и уезжает. Началось расследование пожара, его определенно отправят в колонию для несовершеннолетних, его же считают виновником гибели сестры. Лучше ему куда-то уехать. Мне надо забыть любимого и жить счастливо.

Герасимова схватила очередное печенье.

– Я чуть ума не лишилась. На нервной почве покрылась прыщами, начались проблемы с желудком. Болела больше года. Куда подевался Вова, понятия не имела. Вся эта история сломала мою судьбу. Несколько лет назад в моей жизни появился Кирилл, нас свел один проект, мы работали вместе. Щукин вдовец, у него своя грустная история. Два одиночества потянулись друг к другу, стали жить вместе, теперь мы планируем бракосочетание. У Кирилла масштабные проекты благотворительной помощи. Прошлой зимой он купил кухонное оборудование для одного психоневрологического интерната: плиту, холодильники, СВЧ-печи, посудомойки, нанял мастеров, которые демонтируют все старое и установят современное. И мы поехали. Я у Кирюши руковожу милосердной деятельностью.

Василиса судорожно вздохнула.

– В ПНИ мало радостных событий, наше появление вызвало ажиотаж. На дворе теплая погода, поэтому посмотреть на разгрузку оборудования сбежались почти все сотрудники и их подопечные. Интернат хороший, больных там любят, готовят вкусно, стараются изо всех сил помочь. Я тоже стояла во дворе, ощутила, что кто-то взял меня за руку, повернула голову и увидела мужчину. Он сидел в инвалидной коляске, по его лицу текли слезы, он вцепился в мою ладонь и не отпускал ее. А я… я взглянула в его глаза и закричала:

– Вова!

Кирилл единственный, кому я рассказала правду о своей первой любви, он мигом понял, в чем дело. Мы пошли в кабинет директора, стали ее расспрашивать. Она ответила, что больной у них находится много лет. Поступил он в ПНИ из больницы, куда его привезли сильно избитого, с проломленной головой. Ни вещей, ни документов при нем не было. Возраст определили примерно – восемнадцать лет. Назвали парня Иваном Николаевичем, дали фамилию Найденов. Ну а потом он очутился в интернате. Говорить не может, ни разу не закатывал истерик, разумный, понимает, что ему говорят, способен выразить свои желания. Местный психолог дал ему сумку с карточками. Найденов подъезжает к воспитательнице, показывает ей, допустим, картинку с изображением сада. Его вывозят на прогулку. Писать он не может, но не из-за нарушения мелкой моторики, похоже, он забыл, как это делается. Пальцы у него ловкие, больного научили вязать, теперь весь интернат в салфетках и занавесках, которые Иван сделал.

Василиса вынула из сумки пачку носовых платков.

– Кирилл взял над этим интернатом шефство. Там сейчас жизнь наладилась. Еще он нанял психолога, логопеда, невролога. Оставил тех, кто раньше работал, они опытные врачи, но те, кого Щукин привел, очень высокого уровня. Володя стал произносить звуки. Если так дальше пойдет, он может заговорить.

Герасимова вернула упаковку платков в сумку.

– Конечно, я все рассказала Анюте, мы поплакали вместе, она впервые узнала правду о том пожаре и сказала: