Календарь ма(й)я

– Ты себя хорошо чувствуешь? – подозрительно посмотрел на него отец. – Что-то ты странный сегодня. Ты забыл, что вы едете в Анапу в музей?

Глеб сунул очередной учебник мимо сумки и ошалело посмотрел на отца.

– А какое сегодня число?

– С утра было двадцать третье, – сказал отец и ушел на работу. Глеб оставил сумку и в волнении заходил по комнате. Почему снова наступило двадцать третье мая? Ведь Денис сказал, что нормальный календарь продолжится именно с того момента, когда остановился. Значит, они должны были вернуться двадцать четвертого. Или он неправильно понял Дениса? А может быть, ничего страшного? Какая разница – двадцать третье или двадцать четвертое? Самое главное, они вернулись, и дни снова пойдут вперед. А если не пойдут? Что, если их снова отнесло в исходную точку обратного календаря, в тот день, с которого все началось? Никто ведь толком не понял, что написано на камне, и символ «начало» может оказаться началом того же самого пути, по которому они пятились восемнадцать дней. Что если завтра снова наступит вчерашний день?

Глеб схватился за телефон и по памяти набрал номер Юрасика. Абонент недоступен. Он попробовал еще раз. Тот же результат. Глеб быстро собрался и побежал в школу. Нужно срочно обсудить с друзьями возникшие проблемы. В самом деле, почему он один должен париться? Их это тоже касается.

Лены в школе не было, а Юрасик появился в классе практически со звонком, и у Глеба не было никакой возможности подойти к нему. Весь урок он ерзал, ожидая, когда тот обернется и хотя бы взглядом выразит восторг по поводу благополучного возвращения. Но Юрасик сидел за своей второй партой с отрешенным видом и не реагировал даже на учителя. «Из-за деда переживает. Проснулся утром, а его снова нет. И уже не будет», – подумал Глеб. Схлопотав замечание, он успокоился и прекратил попытки привлечь внимание Карасева. Едва дождавшись конца урока, Глеб кинулся к его парте.

– Ну что, Юрок, как настроение? Реально клево? У нас все получилось!

Юрасик поднял на него непонимающие глаза:

– Ты о чем? Что получилось?

– Вернуться получилось. Правда, почему-то не в тот день.

– Откуда вернуться?

– Карась, ты что, прикалываешься? Это типа шутка?

– Мне не до шуток.

Юрасик поднялся и стал собирать рюкзак. Глеб разозлился:

– Ты чего сегодня такой тормознутый? Жалеешь, что не остался? Так я тебе еще вчера все объяснил.

– Ты не мог мне вчера ничего объяснить. Ты со мной вообще ни разу не разговаривал, – равнодушно сказал Юрасик. Глеб взглянул ему в глаза, и его обдало ледяным ужасом. Перед ним стоял совершенно чужой человек. И все, что он сказал, было правдой. Он действительно не понимал, о чем речь, и ниоткуда не возвращался. Потому что это был не тот Юрасик.

– Не может быть, – пробормотал Глеб, боясь даже подумать, что произошло. Так не должно было случиться! Это настолько чудовищно, что никак не может быть правдой. Но вот оно, доказательство, прямо перед ним, с потухшими глазами и невыразительным, как маска, лицом.

– Скажи, Карасев, какое число было вчера? – предпринял Глеб еще одну попытку, хотя и так все было слишком очевидно. Юрасик не вернулся, он остался в прошлом.

– Двадцать второе мая, – безразлично ответил Карасев и поплелся к двери.

Весь следующий урок Глеб просидел в полном оцепенении, не в состоянии сконцентрироваться. Когда их отпустили по домам переодеться и подготовиться к экскурсии, он прямиком рванул к дому Лены.

По ее первым словам он понял, что Лена тоже не та.

– Елизаров, ты? – удивилась другая Лена. – Чего тебе?

– Клара прислала напомнить про экскурсию, – сказал Глеб. С этой Леной тоже говорить было не о чем. Она его не знала.

– Я поеду. Я ей уже сказала. Брата дождусь и приду.

– Ну, она забыла, наверное. Возраст, склероз.

– У тебя все?

Лена собралась закрыть дверь. Глеб успел поставить ногу на порог. Надо было еще кое-что проверить.

– Погоди. Ты сегодня никакого письма не получала?

– Еще рано, почту не приносили. А что?

– Не по почте. Оно могло обнаружиться дома. В неожиданном месте.

– Ни в каком месте никакое письмо не обнаруживалось, – рассердилась Лена и попыталась дверью выдавить его ногу.

– Посмотри повнимательней, вдруг оно есть, а ты его не заметила. – Глеб уперся в дверь руками, не давая ей закрыться.

– Да от кого письмо-то? От тебя, что ли? Ты что, подкинул мне письмо?

– Очень мне надо тебе письма подкидывать! Оно должно быть в той кастрюле, в которой ты сегодня готовила плов. Или ты его еще не готовила?

– Ты что, следишь за мной? Откуда ты знаешь, что я сегодня готовила? Елизаров, ты больной? Ты пробираешься в мой дом и подкидываешь письма в мои кастрюли?

Лена изловчилась и, выпихнув Глеба за порог, захлопнула дверь.

– Ты сама больная! – огрызнулся он.

– Не уйдешь, я участковому позвоню! – крикнула из-за двери Лена.

– Не позвонишь! – крикнул в ответ Глеб. – У тебя телефона нет. Ни домашнего, ни мобильного.

По тишине за дверью он понял, что противник в нокауте.