Календарь Морзе

— Смотри, чтобы они, засмотревшись, со стены не попадали, вдохновительница, — улыбнулся я.

— Ты что, не будешь участвовать? — удивилась она. — Давай, это весело!

— Я не любитель культурно-массовых мероприятий, мне отсюда все будет прекрасно видно.

— Сударыня, оставьте этого смерда, нам пора! — Анюте картинно поклонился в пояс какой-то разряженный фанфарон — в красном кафтане с шитьем, саблей в изукрашенных ножнах, с огромной пистолью за кушаком и в отороченной мехом шапке, в которой ему явно было чертовски жарко. — Война — дело благородных.

— Знаешь, когда эта дудка, — показал я на пистоль. — Будет торчать из твоей жопы, ты сможешь ей забавно посвистывать.

— Антон, не надо, — остановила меня Анюта.

— Ладно, беги играть, мальчик, — пожал плечами я.

Кафтанный побелел, потом покраснел, зашевелил мелкими усишками под носом, потом кинул презрительно:

— Потом поговорим, — и, подхватив Анюту под локоток, повел ее к стене. Свободной от локотка рукой он совершал широкие округлые жесты, видимо, живописуя предстоящую баталию.

Смазливый и наглый, не люблю. Сколько встречал таких типов — непременно из них какое-нибудь мудачество вылезало. Взял вот, испортил настроение.

Перед одиноким крепостным фасадом уже гуртовались «поляки» — командиры тщетно пытались изобразить четкое построение, но строй расплывался и больше напоминал очередь за пивом, чем подготовку к штурму. Массовка галдела, разбредалась, теряла фанерные алебарды и мучилась от жары в синтетических жупанах. Пластиковые полторашки с водой несколько портили историзм сцены.

На стенах народу было поменьше, а порядка побольше. На дощатой платформе суетились вокруг большой чугунной пушки — заряжали, проверяли, закрепляли. Между фанерными зубцами стены стояли суровые бородатые реконструкторы с бердышами, дымились фитили пищалей. На башенке, как марципановая невеста на свадебном торте, красовалась Анюта, вокруг нее мелким бесом увивался краснокафтанный молодец. Вот что они все к ней лезут? А ведь могли бы еще жить да жить…

Шутка.

Сам Олег, к моему удивлению, участия в назревающей баталии не принимал. Он бегал вокруг, размахивал руками, отдавал команды в карманную «ходиболтайку» и вообще пытался как-то сорганизовать этот бардак.

— Ну, всё, начинаем! — сказал он, усевшись, наконец, на стул рядом. — С Богом!

— Поляки пошли, пошли поляки! Лестницы вперед! — рявкнул он в рацию.

Командиры забегали перед рыхлым строем, кое-как организуя его в три колонны, во главе которых встали команды с длинными лестницами. Из массовки выдвинулась вперед небольшая группа реконструкторов с какими-то длинными дульнозарядными ружьями. Они воткнули бердыши подтоками в землю, уложили на них стволы своих стрелялок и дали небольшой и недружный залп. Ружья громко хлопнули, над поляной повисли облака белого порохового дыма, МЧС-ники, наблюдающие с крыши пожарной машины, нервно закрутили головами, но жертв и разрушений не было.

— Одними пыжами заряжено, я проверял! — сказал Олег.

Стрелки передали ружья назад, а сами, подхватив бердыши, побежали за носителями лестниц. Видимо, это и была штурмовая группа.

— Что это за попугайский дятел там, на башне? — как бы между прочим поинтересовался я.

— Где? — закрутил головой Олег. — А, этот… Это Димасик, он сегодня воеводу отыгрывает.

— Димасик?

— Ну, Дмитрий… Это мы между собой его так. У него самая лучшая снаряга, больших денег стоит. В специальном магазине в столице заказывал. Выглядит круто.

— Мажор, что ли?

— Ну… Что-то вроде. Гипермаркет в центре знаешь? Это его папы. Небедный мальчик. А что?

— Да так… Ничего…

«Воевода» Димасик все время норовил обнять Анюту ниже талии. Она же дочь твою отыгрывает, извращенец чертов!

Со стены грохнул залп пищалей, теперь дымом заволокло обороняющихся. Команды с лестницами добежали до стены и подняли их до края. Защитники, вместо того, чтобы кидать сверху камни, лить смолу или хотя бы помочиться на атакующих, потихоньку помогали закрепить крючья — историчность историчностью, а технику безопасности никто не отменял. По лестницам, крича и потрясая оружием, но осторожно и медленно лезли «поляки». Первых добравшихся до верха вежливо пустили на стену, где устроили «рубилово», грозно, но аккуратно стукаясь деревянными бердышами, остальные продолжали орать с лестниц. В принципе, издалека, если не приглядываться, было даже немного похоже на штурм. На ступеньках к башне лихо размахивал сабелькой «воевода» — в него вяло тыкал алебардой «поляк».

— Пушка, пушка пошла! — бухтел в рацию Олег. — Давайте, пушкари, пора!