Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл

Сегодня конь Гэсара прискакал,И снова солнце взойдет сегодня,

И снова будет лев на леднике гулять сегодня(Пер. авт.) [Roerich, 1967 (III), с. 212–213].

Вторая половина 12-го месяца посвящалась подготовке к проводам старого и встрече Нового года. Старый год провожали обрядами, которые должны были помочь «избавиться» от груза прошлогодних бед и несчастий. Наводилась чистота в доме и во дворе.

В 29-й день 12-го месяца совершалась официальная служба в монастыре Рамочэ. В последний день старого года все были готовы к приходу и встрече Нового года (подробнее см [Огнева, 1985 (I), с. 196–223]).

Теплое время года в Тибете длилось с 3-го по 9-й месяц. Наступление и окончание теплого сезона отмечались праздниками Смены одежды. Эти же праздники служили вехами, точками отсчета начала сезона кочевий. В прошлом открытие и закрытие сезона кочевий определялись сроками переезда Далай-ламы на летние квартиры и возвращения в Поталу с наступлением холодов. Середина 4-го и 5-го месяцев, конец 6-го и 7-го месяцев, а также 9-й месяц были наиболее значимыми по обрядности и по праздничным циклам.

Для теплого времени года были характерны три типа театрализованных представлений: Лингдро ролмо, посвященные Гэсару, исполнявшиеся в 4-м месяце; Чам, характерный для 5-го месяца; пьесы Тхантхона-Гйалпо, которые открывали празднества в 7-м месяце. Представления весеннего цикла, особенно Лингдро ролмо, были двойственны по своим истокам. С одной стороны, обрядность этого времени отражала перемены в природе и в хозяйственной деятельности людей, с другой стороны, выполнявшиеся в тот период обряды и театральные действа как бы были призваны обеспечивать «договор» между силами природы и коллективом. Двойственная природа исконных тибетских праздников этого периода в значительной мере способствовала их удачному сочетанию с буддийскими праздниками 4-го месяца (рождение, просветление, уход в нирвану Будды Шакьямуни). Спектакли 5-го месяца года приходились на летнее солнцестояние. И хотя, казалось бы, тибетцев вовсе не интересовала буддийская обрядность этого времени, но, тем не менее, последняя прекрасно вписалась в народные традиции. В частности, обряды, посвященные Будде Цхэпагмеду (Амитаюсу), совпали по своему назначению с народными обрядами усиления «токов жизни» (лабцхэ). Театрализованные представления о богине Лхамо имели благодарственный характер, поскольку они совпадали с Праздником урожая. Благополучный исход сбора урожая зависел от заключенного прежде «договора» между Духами земли, Хозяевами местности и жителями конкретного селения. «Выполнение» обязательств «взаимного договора» приводило к счастливому исходу, благополучному сбору урожая, вызывало ликование.

Обряд сжигания торма — «шестидесятника» (дугчубы

), — проводившийся ежегодно в 29-й день 6-го месяца, в канун открытия театрального сезона «пьес урожая», имел аналогом подобное сожжение «шестидесятника» во время церемонии «разбрасывания торма» в 1-м месяце. И в том и в другом случае обряду предшествовало торжественное шествие к месту сожжения. В летний период главное действующее лицо церемонии — оракул, зимой — настоятели трех монастырей (Сэра, Галдан, Брайбун). После сожжения торма происходила смена власти, что само по себе как бы знаменовало начало «новой» жизни. В монастыре Брайбун избирались новые управители летом; в Лхасе в 1-й месяц года избирались правители Монлама. Смена власти сопровождалась совместной трапезой, обменом подарками. В Новый год на домашних алтарях обязательно устанавливается специальное блюдо чэмар, которое как жертвоприношение используется во время обрядов благодарения и благопожелания и весной, и осенью.

Разнообразные паломничества как в горизонтальной плоскости (т. е. обход определенной территории по провинциям), так и по вертикали (т. е. освоение зон обитания) фиксировали, имитировали «присоединение» новой территории. Наличие в древнем Тибете сезонных ставок правителя (цэнпо), сопровождавшихся его сезонными передвижениями по стране, сезонными советами, обходы храмов, деревень, городов, ритуальных мест по кругу представляли собой символический акт «отделения» от внешнего мира, создания барьера, «препятствовавшего» злым силам, и установления единой территории коллектива. Почитание значимой ландшафтной точки конкретной территории было преимущественно связано с почитанием предков. В тех случаях, когда данная точка формировала микроклимат, с ней связывался и цикл погодных обрядов.